Верхний вход в Угольный Подвал оказался рахитичной деревянной платформой на краю бесплодной равнины. Кругом расстилалась унылая пустошь, кое-как подсвеченная лишь лучами трех или четырех лифтов. Как и в Нижнем Атриуме, вместо неба над головой здесь был потолок. Только не куполообразный, как там, а плоский. И гораздо более высокий.
Порученцы, по-прежнему выстроенные кольцом, вывели Артура из лифта на расшатанную платформу. Когда глаза привыкли к скудному освещению, он сумел рассмотреть, что равнина за пределами настила была не на сто процентов однообразна, как он успел было решить. Там, посередине, кое-что все же имелось.
Круглое пятно абсолютного мрака…
Дыра. Он сразу понял, что это была дыра. Диаметром не менее мили. А уж что касается глубины…
Глубина, вероятно, была неизмерима.
— Именно так, — сказал Полдень, пристально наблюдавший за Артуром. — Это и есть Глубокий Угольный Подвал. Сержант! Подвести пленника к краю!
От площадки, где остановился лифт, туда вела дорожка. Она была вымощена белым камнем, имевшим свойство отталкивать тонкую черную пыль, что лежала всюду кругом и клубами вздымалась в воздух из-под ног. «Угольная пыль… — сообразил Артур. — Вот бы умудриться поменьше ею дышать, чтобы ее не было в легких, когда… ЕСЛИ я все-таки вернусь домой. А то меня, пожалуй, даже и Ключ не спасет. Чего только мои бедные легкие за последнее время не натерпелись…»
Порученцы безостановочно шагали, время от времени поскрипывая плохо смазанными суставами. Артур изо всех сил старался сохранять спокойствие. Сьюзи сумела укрыть Волеизъявление. А уж оно-то за ним точно придет. Хоть и сказал Закат, что сюда Волеизъявление нипочем не сунется — из страха перед каким-то Стариком…
«Вот это совсем уже скверно, — нашептывал пораженец в душе Артура. — Мало того что в кутузку попал, так еще и в одну яму с неведомой жутью по кличке Старик!»
— Там, внизу, тебе не покажется одиноко, — сказал Полдень. Он смотрел на Артура так, будто только что сподобился прочесть его мысли. — Там есть некоторое количество Жителей Дома, низведенных до наиболее черной работы вроде измельчения угля. Эти работники не посмеют потревожить тебя. Но есть кое-кто, от кого тебе следует держаться подальше, если только ты дорожишь рассудком и жизнью! Он прозывается Стариком, и к нему стоит относиться серьезно. Постарайся с ним не сталкиваться — и тогда тебе придется страдать всего лишь от холода, сырости и угольной пыли!
— А как мне узнать Старика, если я его встречу? — спросил Артур. Ему очень хотелось, чтобы это прозвучало вызывающе, но получилось уж слишком напуганно и пискливо. Он прокашлялся и сделал еще попытку. — И как мне отсюда выбраться, если я надумаю отдать Ключ мистеру Понедельнику?
— Ну, Старика ты ни с кем не спутаешь, — сказал Полдень. И улыбнулся своей холодной улыбкой, сверкнув белыми зубами. — Его мудрено проморгать. Повторюсь, но скажу: избегай его… если сумеешь. А что касается выбраться — просто произнеси трижды мое имя: Полдень Понедельника. Я и прибуду тебя забрать. Или пришлю кого-нибудь вместо себя.
За этим разговором они добрались до края провала. Порученцы остановились над самым откосом: считанные дюймы отделяли носки их ботинок от пустоты. Артур все старался заглянуть между ними и рассмотреть, что там внизу, но это было бесполезно. Ему так и не удалось ни прикинуть глубину ямы, ни увидеть внизу хоть какой-нибудь огонек.
Полдень снова вытащил записную книжку и вырвал листок. Этот листок он быстро сложил наподобие крылышек и даже размахрил края маленькими ножницами, чтобы создать видимость оперения. Потом написал на каждом крылышке по слову и начал неторопливо встряхивать. С каждым движением его руки крылья становились все больше, и вот уже Полдень держал в руке пару оперенных крыльев длиной в рост Артура. Они были до того белыми, что, казалось, светились. Их марали лишь черные чернила, что стекали на них с руки Полдня, как кровь.
— Пропустить меня, — приказал Полдень порученцам.
Они послушно расступились, давая ему пройти. И тот, что стоял всех ближе к обрыву, безмозгло отступил прямо в пустоту. Он даже не сделал никакого движения, чтобы схватиться за край и спастись, — так и полетел вниз, и единственным звуком, сопровождавшим его полет, был шум воздуха. Удара о дно Артур так и не услышал.
Полдень нахмурился, мотнул головой и пробормотал что-то о «некачественном товаре». А потом неожиданным движением пришлепнул крылья к спине Артура и резко, с силой выпихнул мальчика — прямо за край!..
В первое мгновение Артур был поглощен постижением прирастания крыльев к лопаткам. Чувство было более чем странное… Не то чтобы болезненное, но противное до крайности. Вроде пломбирования зуба у дантиста под обезболивающим уколом: боли вроде и нет, но ощущений все равно масса, и не сказать чтобы приятных. Эти переживания — врастание крыльев, а чуть позже то, как они лихо развернулись, заработали и остановили его падение, — весьма успешно отвлекли Артура от главного. А именно от того, что его таки столкнули в провал, выглядевший совершенно бездонным. Когда до него наконец дошла вся полнота картины случившегося, крылья уже трудились вовсю, и он спускался медленно, плавно, не быстрей паучка, лениво выпускающего свою нить.
