Ключ жизни - [4]
Если вы спросите меня, нравится ли мне Ослиный остров, я даже не смогу вам ответить. Там много чаек и так же спокойно, как на Цветочном острове. Этим он мне нравится. Но вот дно на побережье не песчаное, как возле Песчаного острова, здесь полно камней, покрытых водорослями, и морских ежей. Поэтому, когда мы отправляемся на Ослиный остров, я всегда плаваю на глубине.
Я больше люблю плавать в глубокой воде, да и акул здесь не бывает. Если бы здесь были акулы, разве мама позволила бы мне заплывать далеко? Но если бы здесь даже водились акулы, — все равно они, как я знаю, боятся дельфинов. Впрочем, дельфинов у нас тоже нет… Но если сюда вдруг приплывут акулы, то появятся и дельфины, потому что дельфины никогда не бросают детей в беде.
Доплыв до Песчаного острова, мы встали на якорь неподалеку от берега. Мама и дедушка остались на «Сафе», а я, прыгнув в воду, поплыл на остров. Я оказался один на пляже, а значит, можно было сыграть в Королевскую Игру.
Королевская Игра очень простая — в ней всего два правила. Во-первых, нужно притворяться, что ты самый могущественный человек на свете, а во-вторых, нужно притворяться, что все принадлежит тебе.
Этой игре меня научили дети в школе. Ее придумал один из них и научил всех нас. Я сразу же понял, что это скучная игра, ведь в ней может участвовать всего один человек, и чем дольше играешь, тем сильнее чувствуешь одиночество. А если попытаться играть вдвоем, то обязательно возникнет ссора.
Другие дети все время говорили мне, что это важная и веселая игра, так что я тоже стал в нее играть, и все же она по-прежнему казалась мне скучной.
Обычно я начинаю играть в Королевскую Игру, выпячивая грудь. Я иду по берегу и громко говорю: «Весь этот остров мой! Все, что я вижу, принадлежит мне! Я король этого острова! Вскоре мои слуги (мама и дедушка) приготовят мне трапезу (бутерброд) и пригласят меня на королевский корабль («Сафу») вкусить эти дивные яства. Если я захочу, то могу отправиться на свой корабль под охраной флота (других лодок на островах), защищающего меня от пиратов».
Эта игра не только скучная, она еще и глупая, ведь долго так продолжаться не может. Мама позовет меня: «Омер, поторопись! Твой бутерброд готов, малыш!», или рядом с «Сафой», длина которой всего лишь шесть метров, бросит якорь огромная яхта. Или на берег приплывут худощавые мальчишки, совсем не похожие на телохранителей. И в такие моменты игре приходит конец.
Худшее, что может произойти, когда ты играешь в Королевскую Игру, это появление на пляже кого-то более могущественного, чем ты. Если этот человек подходит к тебе, игра сразу рушится. Поэтому я никогда не играю в Королевскую Игру, если рядом есть кто-то более могущественный, чем я. Как я уже сказал, это не очень хорошая игра. Но может быть, я просто неправильно в нее играю. Возможно, для того чтобы насладиться ею, мне нужно подождать, пока я немного вырасту.
Еще на островах я люблю строить песчаные замки. Но проблема состоит в том, что, затратив столько усилий на строительство замков, я не вижу их на берегу в следующий раз, когда приплываю на остров. Они всегда исчезают. Все мои старания оказываются напрасными, и я вновь вспоминаю, что я не настоящий король, ведь если бы этот остров действительно принадлежал мне, разве осмелился бы кто-то трогать мои замки?
Вообще-то, до того как я начал играть в песчаные замки или Королевскую Игру, я любил заниматься кое-чем другим. Я был художником. Вот только никто не понимал моих картин. Я рисовал только ангелов, но всегда без крыльев. Все они выглядели как дети, поэтому никто не понимал, что они ангелы.
Я рисовал их в облике детей, потому что, если ангелы похожи на меня, это значит, что я мог бы с ними подружиться. Возможно, когда-нибудь один из ангелов, которых я нарисовал, захочет стать моим другом. Он сойдет с рисунка и сядет рядом со мной. Мы немного поболтаем, съедим клубничного мороженого, а потом отправимся поплавать… Но вскоре я узнал, что это глупая идея, а все мои картины неправильные.
Первой о том, что мои картины неправильные, мне сказала учительница. Однажды я нарисовал ангелов, прыгавших через скакалку на берегу под голубым небом. Но учительница подумала, что я нарисовал одноклассников, и спросила меня, как их зовут. Я сказал ей, что это не дети, а ангелы. «У ангелов есть крылья», — заявила она, изобразив на моей картинке человека с крыльями.
Тогда я показал свои рисунки другим детям, надеясь, что они их поймут или, по крайней мере, скажут, что с ними все в порядке. Но дети высмеяли меня, говоря: «Что же это за ангелы?!» Затем они целую неделю дразнили меня, начиная размахивать руками, как только я появлялся. «Я рисую ангелов похожими на детей, потому что тогда я мог бы подружиться с ними», — попытался объяснить им я. Но после этого они начали смеяться еще громче, и я больше никогда не говорил с ними об ангелах.
Моей последней надеждой оставалась моя семья. Родные не смеялись над моими рисунками, но, судя по их словам, они тоже считали мои рисунки неправильными.
После этого я сказал себе: «Если все так думают, им, наверное, известно что-то, что неизвестно мне». В конце концов, другие люди знали множество вещей, которых я не знал. Думая, что другие могут оказаться правы, я прекратил рисовать неправильные картины. Но мне по-прежнему не хотелось менять старые, пририсовывая ангелам крылья. Что же мне делать с ангелами, с которыми нельзя подружиться? К тому же в мире уже достаточно картин, изображающих ангелов с крыльями.
Диану Стюарт друзья называли богиней. Наследница огромной бизнес-империи, кумир «золотой молодежи» Сан-Франциско… Но в тот день, когда умерла ее мама, девушка поняла, что в мире больше нет человека, который любил бы ее и понимал. Перед смертью мать открыла ей тайну: оказывается, у Дианы есть сестра-близнец по имени Мэри, которая все эти годы жила с отцом в Нью-Йорке!И вот Диана отправляется в путь, который начнется со знакомства с молодым художником в парке Сан-Франциско, а закончится в древнем городе Эфесе…
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.