Ключ Вечности - [25]

Выходя из здания агентства, я почуяла резкий запах цветов. Прекрасных, алых роз, только-только раскрывших свои бутоны. Отчасти розы я люблю, но больше лилии белые. Этот запах роз был и понятен, машина Фрая — красная гоночная, стояла прямо у подъездной дороги. Как и обещал, он приехал за мной, поэтому ключи от собственной машины, пришлось засунуть в дальний карман. Теряясь, я подошла к машине и попыталась выдавить улыбку, под давлением божественно красивых, аметистовых глаз. Не получилось, даже притвориться, не получилось. На меня тем же самым взглядом, что и четыре года назад, полным любви и преданности, смотрел Фрай. Неужели он не видит мои мертвые глаза? Пускай остановиться! Пускай не смотрит на меня так, я же сдамся….

— Ты ела хоть что-нибудь за весь день? — поинтересовался он, как только я села в машину.

— Лучше бы поинтересовался, когда я вообще последний раз ела что-нибудь, кроме растворимого бульона.

Своей холодной рукой он нежно коснулся моей разгоряченной щеки. Уж не знаю, что меня так разволновало, его нежное прикосновение, или же его присутствие вообще?

— Что происходит, стало болеть больше, после каждого погружения в сон?

На самом деле, у меня временное онемение конечностей, это еще не все, чем я физически платила за свой дар. И Фрай знал, что это было. Фактически, я не могу спать больше чем час или два. Недостаток сна, постоянно переутомление, сильная физическая загруженность, не один организм не выдержит этого. Вот и мой жил на обезболивающих и белковых протеинах, из-за нерегулярного питания, в какой-то момент, мой организм стал плохо переваривать обычную пищу. Как только я начинала есть что-то нормальное, кроме таблеток и воды, меня рвало и полость живота сковывало болью. Фактически, я могла есть только что-то легко усваиваемое, а все остальное заменяла искусственными белками и протеинами, которые пила вместе с обезболивающими. Жалость моего положения была в том, что если не умру красивой смертью, дойдя до самого конца, то рано или поздно умру оттого, что мой организм сожрет себя.

Не нужно было ходить к врачам, чтобы выяснить, что со мной на самом деле и сколько мне осталось жить. Зачем знать, если все равно ничего нельзя сделать. Моя жизнь, как и моя душа, должна быть полной страданий, чтобы я могла вершить свое правосудие. Зуб за зуб.

— Джульетт, у меня есть друг, он медик и первоклассный ученый биохимик, уверен, это нельзя так оставлять. Я покажу тебя ему…. — Фрай говорил ласковым и спокойным голосом. Забота, да? Меня же передернуло от неприязни. Фрай всегда говорил так ласково, но в глубине этих слов таилась ложь. Интонации в смысле его слов были жестокие, настолько жестокие. «Что я тебя покажу ему….» — звучало не как, я должна решить, нужна ли мне помощь, а как…. «Мы в любом случае к нему поедем». Фрай был собственником до мозга костей, ревнивым собственником, даже если ревновать приходилось к моему дару или здоровью.

— Хорошо, хорошо…. Как и обычно, с тобой бесполезно спорить. Отвези меня ко мне на квартиру…. - я поджала губу, сказала эту фразу, не подумав, как она может его разозлить.

— Скажи, когда ты ушла, неужели у тебя ни разу не возникало желания позвонить мне, увидеть меня? Неужели ты настолько легко смогла променять меня на свою месть? — почему….? Я волновалась? Почему, что за странное чувство непреодолимой печали? Неужели Фрай, ты все еще любишь меня? Нет, умоляю, пускай это будет неправда. Такой свет как ты…. не должен любить нечто подобное мне. Почему я не могу ему солгать? Почему эти аметистовые глаза словно зачаровывают меня быть самой собой?

— Не один и не два раза, каждый день…. Вечером после занятий на физических тренировках, каждый день я гоняла себя до такой степени, чтобы мне хватило сил лишь доползти до кровати, и проспать свои законные два часа. На тренировках по рукопашному бою, я разбивала костяшки в кровь, чтобы пальцы не могли набрать номер телефона. Каждый день я засыпала и вставала с мыслью, что хочу тебя увидеть. Мои воспоминания хранили все твои нежные прикосновения и даже мягкий шепот твоих слов мне на ухо перед сном. Я все помнила, и от того было больнее. Когда убили родителей, и я оставила тебя, умерла часть моей души, так и оставшись с тобой. Вот так, постепенно жертвуя кусочками души, я стала такой. Я много потеряла, но когда поняла, как важно было, то, что я оставила, было уже слишком поздно….

Чуть-чуть придвинувшись и наклонившись, Фрай словно уничтожал меня и подчинял одним своим обожающим видом. Фигура у него просто прекрасная, пластичная, мышцы гладкие, сильные. Мускулистая шея, так вообще сводила меня с ума.

— Сомневаюсь, что переживу еще одно расставание с тобой. А теперь поехали…. Что сейчас творится в твоей жизни расскажешь мне, когда будешь готова. Сейчас для меня просто достаточно находится рядом с тобой.

Ужаснувшись тому, что называлось «моей» квартирой, Фрай внес меня на руках. Пока я согревалась в горячем душе, он вскипятил бульон, которым я питалась. Он соленый кажется, если я все еще могу различать вкусы, и пахнет курицей! Мой ежевечерний рацион состоял из шести таблеток: обезболивающее лекарство, белковая таблетка, таблетка витаминная, таблетка для лучшего усвоения пищи, таблетка для разжижения гематом. Фрай смотрел на эту горсть таблеток с нескрываемым ужасом и болью. Вся моя квартира и жизнь были пропитана болью от его отсутствия в ней, и сейчас он явственно озирал эту грусть и печаль. Забравшись на подоконник и прислонившись к углублению, он посадил меня на колени, и, завернувшись в одеяло, мы просто молчали какое-то время в темноте. Я чувствовала, что если начну говорить — заплачу, после чего буду себя винить за несдержанность. А Фрай боялся обидеть меня тем, что ему ежесекундно хотелось мне помочь и изменить мое нынешнее состоянии на грани жизни и смерти. Слыша, как бьется его сердце, я перебирала кончики его мягких шелковистых волос. Он сжал меня крепко, настолько, чтобы мне было тесно, только для того, чтобы попытаться согреть мое тело. Фрай слишком благороден, слишком добор, слишком нежен. Такому существу как мне, слепит глаза рядом с ним. Разморило и потянуло в сон, последнее, что я чувствовала, так это приятный, возбуждающий шепот мне на ухо и поцелуй его губ на щеке: