Ключ от бездны - [38]

Оттуда, с вокзала, трупы грузовиками везут на площадь, где Люба приказывает им вновь идти в бой, там же творится суд и расправа: кое-где начались кладбищенские междоусобицы, и примерно сорок подданных Любе пришлось за час поразить для устрашения гнилым огнем.

В четверть второго над центром города появляются вертолеты живых, они с костережущим рокотом, сверля лопастями ясное небо, повисают над домами и рассекают воздух сияющими, дымными полосами ракет. Огонь встает выше крыш, деревья просто исчезают в пламени, словно их и не росло, дома, один за другим, оседают в клубы пыли, будто становятся на колени, падают ниц перед своими создателями, чтобы молить о пощаде.

Линиями метро штаб Армии Земли долго уходит на запад, пока путь не преграждает огромный завал, так что вновь приходится подниматься на поверхность. Отсюда, из подвала недостроенного дома, разносятся новые приказы по всему охваченному истреблением городу, сюда приползают окровавленные, обгоревшие, ободранные до кости гонцы, принося вести о новых побоищах и зверствах. На юге избиение возглавляют бывший повар Петр Никаноров и тридцать лет проведший в канализациях вампир Султан Калтуев. Никаноров с подручными перебил кости на ногах нескольких десятков детей одного детского сада и заживо подавил их всех, ползающих и блюющих от боли, катком, восемьдесят студенток одного технического вуза он велел посовать волосами в токарные станки, а студентов бросал в камнедробильные аппараты, а Калтуев, известный также способностью с воем преодолевать земное притяжение на низкой высоте, устроил кислотную баню на химическом производстве, растворив больше сотни человек в специальном контейнере, он же, рассказывают, захватил родильный дом и, набивая маленькие канистры новорожденными детьми, как селедкой, сбрасывал их в реку.

С восточной стороны в город входят танки, но не могут продвинуться далеко, а несколько даже оказываются захвачены мертвецами, потом их уничтожат с воздуха вертолеты. Сборная мотоколонна тоже разметана ракетами, однако пешие подразделения мертвецов успешно идут дальше, захватывая за районом район.

В три часа дня все небо покрывается гулом. Наташа выходит из подвала во двор, где растут молодые осины, посмотреть, что стряслось, и видит множество черных точек, усыпавших небо гуще звезд. И земля встает на ее глазах, поднимается грохочущим вихрем к небу, но она бесстрашно смотрит на вставшую землю, не удивляясь бешеной технической мощи врага, и глиняный порошок сыпется ей в широко раскрытые глаза.

Это живые начинают площадную бомбардировку. Она продолжается всего сорок минут, но все это время девочки отрезаны в своем убежище от внешнего мира, потому что улицы города превращаются в огненный ад. тысячи мертвых гибнут в огне. Где-то на западной окраине Жанна взлетает на взрывной волне в воздух, видя, как переворачивает и отбрасывает в сторону, словно детскую игрушку, ее самосвал. Она падает грудью на осколок стены с тремя разбитыми окнами и проваливается внутрь, туда, где раньше жили люди, в груды битого камня и разломанной мебели, переплетенной рванью гардин. Он всегда побеждает, вспоминает она Наташины слова. Жанна лежит на спине и видит над собой голубизну недостижимого неба. Она не чувствует боли, хотя кровь течет у нее изо рта, наверное, осколки бомбы пробили ей сердце. Сыпь самолетов уже сошла с неба, будто все это был только сон. Золотой, прохладный отсвет осеннего солнца остается на камне, его никому не стереть. Там, высоко в небе, Жанна видит огненный дым запредельных облаков, ей даже чудится пение раздавленных катками детей, кровь которых вышла через лопнувшие тела на ветер, это, наверное, ангелы, что сгустками света роятся вокруг чего-то огромного, невообразимого, скрывая это от всего постороннего мира. Дети поют трогательно, в многослойной гармонии перебирают их голоса струны совершенных нот, дети поют со слезами радости на глазах, после того, как кровь их вышла через лопнувшие тела на ветер, дети, передавленные ударами железных колес, поют о вечности, такой, какую Жанне никогда не узнать, и ее тонкая рука медленно ползет по битому камню, ища автомат, который вырвало взрывом, не найдя его, она слегка улыбается, сильнее она улыбнуться не может, в общем, она улыбается слегка и гордо плюет кровью в горький от дыма ветер, прежде чем умереть.

Волновое бомбометание не может однако сломить силу армии мертвецов. Они прячутся в руинах и зарываются под землю, канализационными норами и туннелями метро распространяются они все дальше, пока чума войны не охватывает весь город целиком, так что люди не знают уже, куда бежать — везде встречают их осатаневшие отряды смерти.

В сумерках авиация начинает бомбить окраины. Уставшая до беспамятства, Люба засыпает в подвале под грохот разрывов. Она спит, а ее ужасный штаб продолжает раздавать бесчеловечные приказы, и все новые толпы мертвых движутся к окраинам города, откуда снова вползают танки и боевые машины пехоты, поддержанные массивным минометным огнем. Около полуночи приходит весть о гибели Жанны, даже тела ее не удалось отыскать, потому что при следующем налете развалины вокруг сгоревшего самосвала превратились в каменное крошево. Посланцы с окраин рассказывают, что живые применяют теперь белый химический дым, от которого мертвые коснеют, будто замороженные, и что с юга наступают специальные танки, которые вместо снарядов мечут сплошной огонь, но земляная пехота по-прежнему сражается стойко, рассыпается по развалинам и выходит оттуда внезапно и всем скопом, чтобы перейти к ближнему бою, в котором она неистребима. Где-то на востоке земляные погнали перед собой под минометы пленных школьников, и враг в панике бежал, понеся большие потери, там же некий Семен Пивоваров, бывший металлург, захватил целый вертолет, который опрометчиво опустился на площадь, чтобы подобрать нескольких людей, тогда озверевший Пивоваров ворвался внутрь машины и голыми руками растерзал весь экипаж, после чего выпустил боевую ракету в наступающие танки противника и взорвался вместе с вертолетом при попытке выпустить вторую.