СЕМЕНОВ (Ершову, требовательно.) Ключ!
ЕРШОВ. Какой?
СЕМЕНОВ. Мой!
МЕДВЕДЕВ. Ну?
ЕРШОВ. Я ведь честно говорю: не справлюсь.
НЕЗНАКОМЕЦ. Вот так всегда! Поговорить – сколько угодно. А чуть до дела дойдет – телевизор схватил и в кусты!.. (Ершову.) Насильно заставлять тебя никто, конечно, не будет.
МЕДВЕДЕВ (Незнакомцу.) Не торопись. (Ершову.) Значит, не справишься? Что ж, тогда не мешай тому, кто уверен, что справится! (Семенов.) Проходи, занимай кресло. И продолжай… в том же духе!
Телефонный звонок. СЕМЕНОВ снимает куртку и каску.
Звонок повторяется. СЕМЕНОВ надевает пиджак.
Звонок. СЕМЕНОВ причесывается.
Звонок. СЕМЕНОВ усаживается в кресло.
Звонок. СЕМЕНОВ небрежно снимает трубку.
СЕМЕНОВ. Вас слушают!…
ЕРШОВ (нажимает на рычаги аппарата.) Согласен!
МЕДВЕДЕВ (Незнакомцу). А ты говорил – может не согласиться. Не может!
ЖЕНЯ. Какой сегодня день?
ЕРШОВ. Среда.
ЖЕНЯ. Ничего себе начинается семейная жизнь!..
Все молчат. И в воцарившейся тишине над станцией и поселком – ровно, отчетливо, словно бы это не мечта, а самая настоящая явь – звучат будничные и вместе с тем такие торжественные голоса, усиленные и слегка искаженные громкой селекторной связью:
Турбинный цех, доложите готовность!
К пуску готовы!
Внимание!.. Пуск!
Одна за другой взвывают турбины, кто-то на пульте включает рубильник, и освобожденная энергия устремляется в дальние поселки и в ближние города, раскручивая станки, раскаляя печи, насыщая светом окна домов, фонари набережных и люстры театральных зрительных залов.
КОНЕЦ.
