Ключ - [42]

Мы уже почти достигли камышей. Веслом я измерял глубину воды. До дна было около двух футов. Я прекратил замеры, когда лодка вошла в заросли высокой сухой болотной травы.

— Он умеет пользоваться оружием, — сказала Ленни. — Монтец — классный стрелок.

Я поднес палец к губам. Монтец заглушил двигатель, и сейчас небольшой катер, видимо, подплывал к яхте. Ночью при безветрии даже шепот отчетливо разносится по поверхности воды, а мы находились не более чем в тридцати ярдах от яхты. Мы не видели Монтеца, но звук тяжелых ударов катера о борт яхты доносился до нас так явственно, словно мы были на палубе.

Потом послышался крик Монтеца:

— Эй вы, там! Спускайтесь, и побыстрее!

С минуту он ждал ответа. Не дождавшись, крикнул что-то на своем языке. Я разобрал только имя Ленни.

Затем мы услышали, как он поднимается по подвесной лестнице. Перебросив свое грузное тело через поручни, он оказался на палубе, теперь я видел его макушку.

— Ленни! — закричал он.

Я услышал, как хлопнула дверь каюты и, оттолкнувшись веслом от зарослей камыша, потянул за шнур стартера. Мотор чихнул, но не завелся. Невероятно. Этот мотор не мог не завестись. Маллигэн дал мне лодку, мотор которой был настроен, как часы. Он заводился от легкого прикосновения к стартеру. Я снова потянул за шнур — с тем же успехом.

— Джонни, ради Бога, сделай что-нибудь! — прошептала Алиса.

На яхте снова хлопнула дверь каюты, и тут я внезапно сообразил, что двигатель не установлен на запуск. Я повернул диск до нужного деления, потянул шнур, и двигатель заработал. И в то же мгновение темноту ночи озарил яркий свет. Описав круг, луч прожектора остановился на нас. Свет шел не с яхты, а с катера. Я и предположить не мог, что неимоверно тучный Монтец способен передвигаться с такой скоростью.

Тем не менее, он был опять на катере. Я имел не больше нескольких секунд форы.

Лодка, задрав нос, с ревом устремилась по протоке. Впервые я развил предельную скорость, мысленно молясь за здоровье и благополучие Маллигана, поставившего на лодку двадцатисильный мотор. Но даже на максимальной скорости двадцать лошадиных сил лодки с алюминиевым корпусом не могли соперничать со ста лошадьми гоночного катера. Я слышал позади себя пульсирующее биение мощного мотора.

Уже выбравшись из протоки, я слишком круто заложил вираж, и лодка, резко накренившись, чуть ли не легла на бок. Перед моим мысленным взором возникла кошмарная картина: наша завязшая в иле лодка и толстый садист, расстреливающий нас поодиночке. Но нет, на мель мы не сели, и я, следуя извилистому проходу: в камышах, гнал лодку на предельной скорости.

У Монтеца были свои проблемы. Осадка его катера была дюймов на шесть глубже, чем у нас. Я услышал, как он сбросил скорость на повороте, а затем на прямом участке вновь дал двигателю полные обороты. Он мчался параллельным курсом по другой протоке, отделенный от нас лишь стеной камыша. Я снова заглушил, двигатель. Нос лодки опустился, и она почти сразу замерла на месте. Теперь слышались лишь тихий плеск воды и рев катера, удалявшегося к северу.

Крепко прижимая к себе Полли, Алиса не отрывала от меня взгляда. Ленни сидела на носу, низко пригнувшись, не двигаясь и не оборачиваясь. Протоку, в которой мы скрывались, освещала луна, её серебристый свет играл на подернутой легкой рябью поверхности воды.

На катере тоже заглох мотор. Тишина была абсолютной. Потом над нами с ревом пронесся реактивный самолет. Когда его звук замер вдали, мы услышали, как снова заработал мотор катера. Сначала Монтец держал его на малых оборотах, но постепенно равномерное постукивание становилось всё громче, катер приближался, и наконец луч прожектора прорезал ночную тьму, пройдясь по зарослям камыша.

Мы инстинктивно бросились на дно лодки. Вскоре, однако, я понял, что мы остаемся невидимыми для него. Пока Монтец не переберется из своей протоки в нашу, мы в безопасности. Он двинулся дальше, и мотор его катера заработал на холостых оборотах.

— Кэмбер!

Он погасил прожектор. Его голос, доносящийся из темноты, был устрашающе близок. Я приложил палец к губам, увидев, что Ленни повернула ко мне голову.

— Кэмбер! — снова крикнул он. — Я знаю, ты где-то рядом.

Полли смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Я ухитрился улыбнуться ей, не отрывая пальца от губ.

— Послушай, Кэмбер, — громко продолжал Монтец. — Ты можешь притвориться покойником, но я знаю, что ты меня слышишь. Я недооценил тебя, думал, ты ничтожный слизняк. Это непростительная ошибка. Ну ладно, ещё не всё потеряно. Мы можем договориться.

Он сделал паузу. Это был хорошо рассчитанный психологический ход. Я с трудом подавил искушение вступить с ним в спор.

— Хорошо, Кэмбер, я понимаю, что ты меня слушаешь. Вот мое предложение: отдай ключ, и я вручу тебе десять тысяч долларов, которые у меня с собой. Забудем прошлое. Если Ленни у тебя в лодке, я её не обижу. Если желаешь с ней поразвлечься, она твоя. Я вмешиваться не стану.

Алиса наблюдала за мной с каменным лицом.

— Кэмбер, я жду ответа.

Заплакала Полли. Склонившись над ней, Алиса начала успокаивать ее.

— Кэмбер! Я не из тех, с кем шутят. На мне многие обожглись. Я слышу, как плачет ребенок, знаю, что ты там. Кэмбер, ответь!