Ключ Хирама. Фараоны, масоны и открытие тайных свитков Иисуса - [79]

Этот масонский документ лишний раз напоминает о том, что в основе верований древних греков лежали египетские мифы. Слова “ANNO MUNDI” означают “год от сотворения мира”, которое, согласно взглядам масонов, произошло в 4000 г. до н.э. - именно тогда, когда из ничего возникла шумерская цивилизация! (Интересно, что дата, приведенная в данном отрывке, позволяет вычислить, что Тот-Гермес изобрел письменность и научил человечество наукам в 3390 г. до н.э.; как мы теперь знаем, это случилось за двести с небольшим лет до создания первого объединенного древнеегипетского царства и появления самых ранних из известных нам иероглифических надписей).

[53].

В четвертом веке до н.э. иудейская теология уже была достаточно зрелой. Она базировалась на подробных собственных мифах, и священники не желали, чтобы им навязывали свое мнение ни греки, ни кто-нибудь другой. Однако многие из их подопечных быстро забыли наиболее строгие пункты своего соглашения с Яхве и с величайшей готовностью восприняли новые космополитические порядки. Вскоре новая нация, называвшая себя евреями, распространилась по всему миру. Практически в каждом крупном эллинистическом городе был создан еврейский квартал. Из-за молодости их культуры, не получившей в наследство строительных или ремесленных навыков, евреи мало что могли предложить другим народам, но благодаря жестоким обстоятельствам они научились жить своим умом и пользоваться ситуацией. Природная ловкость, сообразительность и умение приспосабливаться к любой неблагоприятной обстановке делали их коммерсантами и деловыми людьми, которым ради достижения приличного материального положения приходится пользоваться малейшей возможностью получить выгоду. Евреи быстро стали уважаемыми членами нового торгового сообщества, которое фактически правило Греческой империей. Один комментатор называл их “греками не только по речам, но и по духу”.

Евреи взяли веру в Яхве с собой и вскоре перевели свои священные книги на “койне” - современную городскую версию классического греческого языка. Эти книги получили название Септуагинты - “Книги Семидесяти”. Теперь существовали древнееврейский, персидско-арамейский и греческий варианты Писания; новые книги можно было с одинаковым успехом читать и даже создавать на каждом из этих языков.

Однако язык - вещь странная; на это живое, изменчивое и совершенно особое средство коммуникации оказывают сильнейшее влияние время и окружающая среда. Перевод - это искусство, а не научная замена одного слова его точным соответствием, как представляется большинству. Греческий язык был развит рационалистами, вольнодумцами и космополитами, наторевшими в философии и ораторском искусстве. Древнееврейский же создавали люди, вдохновленные свыше, склонные к мистике и обладавшие принципиально иным мировоззрением. Говорившие на “койне” евреи Александрии, Эфеса и других городов, переводили свои священные тексты с самыми добрыми намерениями, но не могли обойтись без отсебятины.

Еврейский мир за пределами Иудеи, который стал называться диаспорой (по-гречески “рассеяние”), вызывал у оставшегося в Иерусалиме правоверного меньшинства тревогу и неприязнь. Они прозвали евреев диаспоры “искателями гладкого” или, как бы мы выразились сегодня, любителями легкой жизни. Эти отступники хотели пользоваться своим иудейским наследием и в то же время жить на приятный греческий манер. Они толковали закон так, как им было удобно; но самым страшным грехом этих людей было то, что они придумали синагоги.

Синагога - слово вовсе не еврейское, а греческое, означающее “собрание”. Первоначально это было место, где собиралась еврейская община, чтобы соблюдать свои законы, в частности, касавшиеся диетических ограничений. Однако со временем место сходок превратилось в храм, где каждый мог почитать Яхве. Тем, кто считал, что их Бога можно почитать только в Его иерусалимском доме, такая мысль казалась кощунством. Преданные поклонники Бога, остававшиеся в Святом Городе, напуганные усиливавшимся падением нравов, стали ждать худшего: Яхве жестоко накажет евреев, если они не вернутся к святой жизни.

К тому времени религия Яхве стала привлекать внимание оккультистов, которые видели в ней магию и придавали словам Священного Писания совсем не тот смысл, что все остальные. В частности, они занимались нумерологией. Даже еврейское имя Бога, произносившееся “Яхве”, но на письме изображавшееся как JHVH, было для них исполнено особого значения. Греки называли это имя “Тетраграмматон” (“четырехбуквенник”) и считали иудаистские тексты источником древней эзотерической мудрости. В эллинистической империи возникали новые культы, основывавшиеся на Пятикнижии, но не имевшие никакого отношения к иудаизму. Христиане-неевреи черпали из иудейских текстов все, что хотели; вскоре мы увидим, что среди них были и те, кто подготовил почву для более позднего греческого культа, называющегося христианством.

Заключение

Храм, который построил Соломон для Яхве, заключал в себе один из важнейших символов, выражавших растущую мощь возродившейся египетской монархии, а именно две колонны. Теперь мы знали, что этот символ Соломон унаследовал по прямой линии от руководившего Исходом Моисея (через Иисуса Навина, Гедеона, Авимелеха и Самсона). Было разумно предположить, что если Моисей сообщил израильтянам не столь тайные аспекты ритуала Секенен-ра, то могла уцелеть и более важная церемония инициации царя. В связи с этим наше внимание привлекла одна странность: происшедшая после смерти Соломона. Если в северном царстве Израиль сменялась династия за династией, то в южной Иудее род Давида не прерывался более четырехсот лет. Было ясно: эта стабильность является косвенным свидетельством того, что ритуал воскресения Секенен-ра давал потомкам Давида “божественное право на власть”. Мы обнаружили еще одно доказательство того, что наша гипотеза верна. Им стало личное участие царя в ритуале триумфа по поводу победы сил света над силами тьмы и хаоса, описанной в “Энума Элиш”. Этот ритуал сильно напоминающего египетскую церемонию сражения царя с бегемотом.