Клятвоотступники - [14]

— Иван Георгиевич, я обязательно буду на совещании.

— Думаю, что приказ о вашем назначении не заставит себя долго ждать. А сейчас поедем в ЦК. Нас ждет заведующий отделом административных органов.

Беседа прошла формально и быстро. Много вопросов Рыкову не задавалось. Он увидел на столе заведующего отделом свое личное дело, которое тот перед их приходом изучал.

Весь следующий день Федор Федорович провел в актовом зале МВД, где проводилась расширенная коллегия. Обстановка действительно была сложной и требовала, по мнению Рыкова, коренной перестройки в работе. Мысли, возникшие по этому поводу, он пометил в блокноте, намереваясь возвратиться к их реализации уже в ближайшем будущем.

В конце августа был подписан приказ о назначении Рыкова на должность заместителя министра МВД республики, а пятого сентября он уже приступил к исполнению служебных обязанностей. А вскоре дела и проблемы нахлынули на него валом, втянули в водоворот событий, потребовавших полного напряжения его моральных и физических сил.

* * *

Острое чувство обиды захлестнуло Степана Эдуардовича Сидореню, когда начальник отдела Ситняк, вызвав его в свой кабинет, заявил, что дальше работать с ним не намерен и данными ему правами отстраняет его от исполнения обязанностей по должности и что все необходимые документы, касающиеся этого вопроса, он уже направил в кадры. Ни слова не говоря, Сидореня повернулся и пошел к выходу.

— Дела передашь Курлене, — вдогонку крикнул Ситняк.

Степан Эдуардович зашел к себе в кабинет, сел за стол и опустил голову на руки. Незаслуженное оскорбление будоражило кровь и побуждало к действиям, однако усилием воли он себя сдерживал. Сидореня вспомнил свой приход в этот отдел, когда Ситняк при знакомстве с ним сказал, что такие опытные, как он, руководители оперативной службы очень нужны и он постарается работать с ним в полном взаимодействии.

Первое время начальник милиции действительно поступал так, как обещал, но потом, когда несколько раз уголовные дела перехлестнулись с личными интересами Ситняка и Сидореня отказался выполнить его просьбу, их взаимоотношения круто изменились. Начались придирки, незаслуженная критика, а в некоторых случаях и оскорбления. Степан Эдуардович понимал, что рано или поздно что-то подобное должно было произойти, поэтому на решение и действие Ситняка он отреагировал более-менее спокойно. Сидореня позвонил своему заместителю и попросил его зайти.

— Юрий Семенович, — обратился он к Курлене, — Ситняк освободил меня от должности начальника отделения и приказал передать тебе дела. Они все здесь, — Сидореня открыл обеими руками дверцу массивного сейфа. — Составляй акт. Вот ключ, а я ненадолго отлучусь. Котов вызывает.

— Он что, совсем опупел? Это же самодурство. Нет, я здесь тоже долго не задержусь. Работать с этим глупцом не смогу. Степан Эдуардович, сходите на прием к министру. Он у нас человек новый, но, говорят, справедливый, — посоветовал Курленя.

— Никуда, Юра, я не пойду. У меня своя гордость имеется. Смогу работать и на рядовой должности опера. Этот хлеб нам знаком, — ответил Сидореня, направляясь к двери. — Когда закончишь опись дел, дождись меня.

Степан Эдуардович быстро зашагал вверх по улице. У медицинского института он вскочил в троллейбус и поехал к центру города. Сошел на остановке недалеко от здания МВД и через центральный вход поспешил на встречу с начальником управления уголовного розыска Котовым, который еще вчера вечером пригласил его на беседу. Кабинет Котова размещался на третьем этаже, и Сидореня, одним махом взбежавший наверх по широкой лестнице, легко зашагал по узкому коридору.

Вольдемар Александрович его ждал. Ответив на приветствие, пригласил сесть к столу, угостил кофе, а потом спросил:

— Степан Эдуардович, ответьте мне вот на какой вопрос. Какие у вас взаимоотношения с начальником отдела милиции?

— Самые отвратительные, Вольдемар Александрович. Он меня на дух не переносит. А сегодня утром Ситняк приказал передать дела моему заместителю Курлене и ждать решения управления кадров министерства, куда он уже отослал внеочередную отрицательную аттестацию.

— В чем причина таких действий начальника? — спросил Котов.

— Причина? Она мне известна. В последнее время дела, которыми занимались сотрудники отделения, зачастую соприкасались с личными интересами начальника милиции. Первоначально от него поступали приказания сделать так, поступить этак, однако, увидев, что его указания не выполняются, Ситняк совсем озверел, начал меня третировать, придираться к любой мелочи, оскорблять и делать все возможное, чтобы я ушел из отдела по своей инициативе. Вот тут-то и нашла коса на камень. Чем сильнее начальник придирался, тем упрямее становился я. Поверьте, не мог я иначе поступить, совесть не позволяла. Ведь он требовал что-то укрыть, что-то смазать, кому-то оказать незаконную помощь, на что я, безусловно, пойти не мог. В этом и состоит основная причина моего снятия с должности, хотя наше отделение занимает первое место в управлении внутренних дел города.

— Вот это меня и удивило, Степан Эдуардович. Подразделение — одно из лучших, а руководитель, получается, из худших. Не логично. Кто занимается проверкой вашего дела?