Клятва соблазнителя - [14]

Протянув к ней руку, Андрес запустил пальцы в ее густые шелковистые волосы. При этом он ничего не сказал, лишь продолжил на нее смотреть.

Ей хотелось спросить, нравятся ли ему ее волосы, но она вовремя вспомнила, что ее не должно это интересовать. Наверное, для нее будет лучше, если он не будет считать ее привлекательной. Безусловно, он очень привлекателен. Но его нравственные качества оставляют желать лучшего. Он рассказал ей, как предал своего старшего брата. Хуже всего в этой истории было то, что он не любил невесту Кайроса. Что он переспал с ней просто так. Что его жизнь представляла собой бесконечную погоню за удовольствиями. Что в его руках была власть, а он ею не пользовался. Это должно было вызвать у нее отвращение к нему, но почему-то не вызвало.

Внезапно он обнял ее за талию, а свободной рукой взял за руку. Зару словно кипятком обдало. Такое же ощущение она испытала, когда вчера он достал ее голую из ванны и прижал к себе.

– Мы пришли сюда танцевать. Вы умеете? – Не дождавшись ее ответа, он сказал: – Положите ладонь мне на плечо.

Зара снова подчинилась. Это было проще, чем придумать подходящий ответ. Рядом с этим мужчиной она чувствовала себя неуклюжей дикаркой.

– Вижу, вы не умеете танцевать, – заметил он.

Зара покачала головой. Она изо всех сил старалась игнорировать прикосновения рук Андреса, которые мгновенно разожгли огонь внутри ее тела. То, что с ней происходило, пугало ее.

Сексуальному влечению не будет места в ее жизни до тех пор, пока она не поймет, чего хочет от жизни. Пока не узнает себя лучше. Стоя в объятиях Андреса посреди бального зала, она осознала, насколько она неопытна. Осознала, что ее не видели за ее титулом, которым она даже не пользовалась. Ей следовало чувствовать себя одинокой и потерянной, но по какой-то причине близость Андреса давала ей ощущение защищенности. Наверное, все дело было в том, что к ней наконец кто-то прикоснулся. Что она наконец почувствовала свою связь с другим человеком.

– Вам нравятся мои волосы? – спросила Зара, отведя взгляд. Она боялась, что может увидеть в его глазах ложь.

– Да, – осторожно ответил он. – Хотя они и раньше мне нравились. Признаться, в вашей необузданности есть что-то притягательное.

Он по-прежнему держал ее в объятиях, но ни один из них не двигался. Это совсем не походило на урок танцев.

– Что вам нравится в моей необузданности?

– Вы пылкая. Вы отстаиваете свою позицию. Вы говорите то, что думаете, а не то, что от вас хотят услышать другие. Разве это может меня не интриговать?

– Я вас интригую? – удивилась Зара.

– Да. Меня окружают люди, которые соблюдают приличия. Вы это не делаете, и это для меня как глоток свежего воздуха.

– Вы видели меня только здесь. Я много лет соблюдала правила приличия, принятые там, где я росла.

– Расскажите мне, – произнес Андрес и задвигался в танце без музыки.

Чтобы не споткнуться, Заре пришлось подхватить его ритм.

– Рассказать вам о моей жизни в общине?

– Да. О людях, благополучие которых так вас беспокоит.

– Они заботились обо мне, но я не была одной из них. Я жила среди них, но своей ни для кого так и не стала. Иногда мне казалось, что старейшина и его жена относятся ко мне как к своей дочери, но когда у них родились дети, я поняла, что принимала желаемое за действительное. – Она ни с кем до сих пор об этом не говорила, поэтому удивилась собственной откровенности. – Они были моими воспитателями, но не семьей. Они держались от меня на некотором расстоянии и ждали от меня того же.

– Значит, вы в детстве не бегали без присмотра?

Уголки ее губ растянулись в улыбке.

– Бегала. У меня было столько свободы, сколько нужно ребенку. Я часто бродила в одиночестве по лесу, разговаривала сама с собой и с деревьями.

– Вы чувствовали себя одинокой?

Это было произнесено с таким участием, что ее охватило странное волнение. Она сглотнула и проигнорировала его.

– Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Эти прогулки были частью моей повседневной жизни. У меня не возникало ощущения, будто мне чего-то не хватает.

Только сейчас, когда к ней прикасался этот мужчина, она вдруг осознала, чего была лишена столько времени.

Потрясенная собственным открытием, она отвела взгляд и спросила:

– А как насчет вас?

– Я не бродил по лесам.

Его тон был каким-то странным, но Зара не могла понять, в чем дело.

– Вам не было одиноко?

– Во дворце всегда полно народа. Повзрослев, я полюбил вечеринки.

Заметив боль, промелькнувшую в глубине его глаз, Зара подумала о том, видит ли кто-нибудь за титулом принца человека, ценит ли Андреса как личность.

– Это не важно. В нашем лагере всегда было полно народа, но я никогда не чувствовала себя одной из этих людей. Община состоит из семей, которые связаны между собой кровными узами. У меня нет семьи.

– У меня была семья, – хрипло произнес Андрес.

– Ваши родители тоже умерли? – спросила Зара и тут же отругала себя за бестактность.

– Мой отец умер. Насчет матери я не знаю, – сухо ответил он.

– Она не живет во дворце, – заметила Зара.

– Она уже много лет здесь не живет.

– Куда она отправилась?

– Ни я, ни мой брат, ни агенты нашей разведки не знаем ответа на этот вопрос. Она сделала то, чего от нее никто не ожидал.