Клятва над кубком - [11]

– Ларк! – Оливер подбежал к девушке. Она походила на птичку со сломанным крылом. – Боже мой, Ларк! Ты ранена... – Внезапно Оливеру стало трудно дышать. Неужели начинается приступ?! Боже, только не сейчас.

Он увидел, как Ларк неуверенно поднимается на ноги. Кит наклонился и что-то подобрал с земли. Ларк заговорила, но из-за шума в ушах Оливер не слышал ее.

– А-а-ах, – вырвалось из его измученных легких, и он рухнул на землю, раскинув руки и хватая пальцами воздух.

3

– Я никогда раньше не останавливалась в гостинице, – призналась Ларк.

Они сидели в большой чистой комнате. Оливер прислонился к большому сосновому столу, чтобы не рухнуть на пол от боли, и смотрел на Ларк. Было в ней что-то неуловимо прекрасное, проникающее в душу. Хотелось нежно обнять ее, попробовать вкус ее губ...

Кит опустился на лавку рядом с Оливером, которому все еще было очень плохо. Сам Кит был ранен. Стиснув зубы, он протянул руку Ларк, и та начала промывать ему рану.

«Старый верный дружище, – с нежностью подумал о Ките Оливер. – Всегда рядом со мной в трудную минуту».

– Как это случилось? – спросила Ларк Кита, выжимая тряпку над тазиком.

– Я попытался выбить шпагу из руки противника, но у него оказалась более крепкая хватка, чем я предполагал.

– Попытайся избежать сражений в течение ближайших дней, Кит. Может быть, рана успеет зажить.

– Интересно, черт побери, что нужно было этим негодяям, – вслух размышлял Кит. – Онидаже не пытались нас ограбить. Спасибо. – Кит прижал забинтованную руку к груди. – Сейчас я чувствую себя намного лучше. Но все же хотелось знать, чего ради эти заблудшие души накинулись на нас, как бешеные псы. Да, кстати... – Он залез здоровой рукой в отворот сапога и вытащил оттуда монету. – Они обронили вот это. Похоже, серебро. Старый шиллинг?

–Нет. – Оливер с трудом наклонил голову, пытаясь прочитать надпись на серебряном кружочке. – Оео Гауепе.

– С божьей любовью, – перевела Ларк и виновато опустила голову.

Оливеру показалось, что она что-то знает, но не говорит.

– Кто это был, Ларк? – потребовал ответа Оливер.

–Не знаю. – Ларк дерзко задрала подбородок и уставилась на Оливера.

–Я возьму ее с собой и наведу справки, – сказал Кит и вышел из кухни.

– Наконец-то одни, – вздохнул Оливер. Ларк закатила глаза:

– Снимайте камзол и рубашку. Оливер оживился:

– Мне нравятся женщины, которые знают, чего хотят.

–Мое единственное желание – посмотреть вашу рану. – Ларк указала на темное липкое пятно, проступившее сквозь ткань.

Может быть, это следы твоего острого язычка? – предположил Оливер.

–Если бы я могла наносить такие раны, милорд, вы бы давно оказались в больнице. – Ларк похлопала по крышке стола. – Сядьте сюда, чтобы мне не приходилось наклоняться.

Оливер подчинился. Ларк осторожно вытащила шнурки, соединяющие рукава с камзолом, обнажив загорелые мускулистые руки.

–А теперь камзол, – сказала Ларк. – Помочь?

– Заманчивое предложение. Прикосновения ее рук были легкими и нежными, как касание птичьего перышка. От нее исходил тонкий приятный запах, не духов, не масла, а чего-то особенного и прекрасного. Она все больше нравилась Оливеру.

–Интересно, почему ты помешала мне убить того паразита?

Ларк распахнула его камзол.

– Вы не убийца, милорд.

– Откуда ты знаешь?

–Интуиция подсказывает мне, что вы никогда никого не убивали и что вам будет больно, если это случится. Вы не лишены сострадания.

– Сострадания? – Камзол упал на стол. – Я всего-навсего наглый и грубый распутник. Негодяй, на котором клейма негде ставить.

– Негодяй, который падает в обморок сразу после сражения?

Значит, она приняла его приступ астмы за обморок? Рассказать ей правду или оставаться в ееглазах трусом? Или, может быть, хуже, чем трусом, – нервным, изнеженным, слабым человеком. Следующие слова Ларк рассеяли все сомнения.

– Милорд, я не считаю вас трусом.

– Спасибо и на этом, – пробормотал Оливер.

– Ваше поведение сегодня доказало ваше мужество. Для того, кто любит сражения, участие в них не является признаком храбрости. Но тот, кто ненавидит их, вступает в новую битву как герой.

– Не стану спорить. – Ее предположение понравилось Оливеру. Если уж говорить начистоту, то он обожал фехтование и добрую драку. Но пусть думает, что ради нее он собрал свою волю в кулак и принял бой.

– Вам будет больно, – предупредила Ларк. – Рубашка прилипла к ране.

Она осторожно потянула за ткань. Оливер почувствовал горячее жжение – видимо, вновь пошла кровь. Ларк сняла с него рубашку и испуганно вскрикнула.

– Обожаю, когда женщина кричит при виде моей обнаженной груди, – пошутил Оливер.

Ларк сделала вид, что не слышала его шутки.

– Ничего страшного, просто идет кровь. Промой, забинтуй, и я буду как новенький.

Ларк заставляла себя думать только о ране, но Оливер был так красив, так прекрасно сложен, что она на какое-то мгновение замерла в восхищении.

Однако Оливер оказался прав. Рана поверхностная и быстро заживет. Толстый камзол неплохо защитил его от шпаги противника.

– Вот и все. – Ларк помыла руки в тазике, потом взяла сложенную тряпицу и прижала к ране. – Подержите ее, а я забинтую.

– С удовольствием.

Он был самым обходительным мужчиной из всех, кого она знала. Возможно, из-за этого его и выбрал Спенсер.