Клятва Гарпократа - [29]
— Фали, а это что за здоровенная запятая под самым боком у Австралии?
— Большой Барьерный риф. Наверное…
— Он же вырос вдвое. Я помню, рутенцы волновались — то морские звезды на его строителей напали, то температура воды стала слишком горячая.
— Я еще помню, что ты выступала насчет переселения наших стойких ручных полипов в эти места. Они, кстати, скорее хладолюбивые, чем наоборот, так тебе и сказали.
Полоса рифа, и в самом деле, изгибалась вдоль всего побережья Австралии, соединяя Новую Гвинею с Новой Зеландией и отделяя континент от архипелага. В самом деле барьер, крепостная стена, подумал Фаласси. Удивительно, что сохранился завиток — лишь переместился на уровень Мельбурна и Сиднея. Бывших Мельбурна и Сиднея, поправился он. Изогнутая гряда, локон красавицы. Човган для игры в океанское водное поло. Расплетшаяся цветочная гирлянда.
— Красота, — ответила Фалассо его мыслям. Такое бывает с двойняшками, особенно слепленными из одного материала. — Зеленое все и белое, и как цветочные букеты выступают из камня. Леса и трава? Известняк? Туф?
— Ракушечник тоже. Под водой и еще красивее — сады кораллов, пастбища рыбок.
Мозговые кораллы, такой подушкой, похожие на кружевные грибы, ветви или занавеси, а то и на оленьи рога. Неземные цветы: белые, фиолетовые, синие, голубые, зеленые, желтые, оранжевые, розовые, красные и даже черные.
— Полная радуга. Белое раскрывается всеми цветами и уходит в темноту. И наоборот — снова и снова. Инь и Ян. Сокрыто и явлено. Помнишь стихи?
— Помню. Это Барбе сочинил для нашего отца Кьярта. Уже когда тот постригся в отшельники-колумбаны. Монах — водитель китов. Монах-садовник. Вот бы его сейчас сюда — полюбоваться!
— Тут ведь еще и живности всякой кишмя-кишело, тоже пёстрой. Большие тридакны с двухметровыми створками, всякие губки, актинии, раки, крабы, морские звезды, морские ежи и множество водорослей. А рыбы, братец! Одни названия чего стоили: губан, скалозуб, кардинал, как Барбе, рыба-бабочка, рыба-клоун, рыба-попугай, морская собачка, еж-рыба и даже рыба-муха. Как по-твоему, это еще есть?
— Отчего же нет. Цивилизация покрывает собой лишь самую поверхность суши, а океан, как был колыбелью жизни, так ею и остался. Ему почти все равно, что происходит на его поверхности и берегах. Никто не знал и не знает, что именно скрыто на дне его разломов, рифтов и впадин, где рождаются извержения и цунами. И ведь он сам себя почистил от рутенских отходов, ты же знаешь.
— Смотри, Бьярни, какой островок зеленый, будто уваровит в оправе, — сказала Фалассо. — Чует моя непревзойденная интуиция, что стоило бы начать с него.
— Ладно, мне-то одинаково, — ответил он. — Как братец твой — не возражает?
— Зелень означает пресную воду, — ответил Фаласси. — Наши бортовые запасы ведь не вечные.
Вертолет приводнился и заколыхался на морской зыби.
— Ребята, дальше мелко, летунчик боится пузо о здешние каменные колючки пропороть, — крикнул Бьярни. — Сейчас мотор угомонится — и давайте вылезать. Надеюсь, местные акулы меня нюхом почуют. Живой стали никто ведь не любит. Рефлекс у них.
Все трое спустились в теплую воду и пошли вброд.
На берегу был крупный светлый песок.
— Это такая же пыль цивилизаций, как и в Кёльне? — спросила брата Фалассо.
— Может быть. От гибели кораллов барьер ушел бы вниз и сократился. А тут совсем иное, сама же видела.
На берегу за ними следил человек — так спокойно, будто уже давно за ними следил и всё о них знал. Высокий, темнокожий, что еще более подчеркивало его худобу, в бородке, которая имела форму вывернутой наружу запятой, в пышнейшей курчавой шевелюре с проседью и в набедренной повязке из широких листьев.
— Я так думал, мои акулы вас не тронули — значит, вы хороши для этого места, — сказал он на языке, который почему-то был им понятен.
— Вы кто? — с непревзойденным остроумием спросил Бьярни.
— Я виринун — мудрец, знахарь и колдун, который отделил небо от земли, подставив под него палку. Я Байаме, тот, кто начинает и завершает. Я тот, кто ждет, когда никого и ничего не остается.
— Неужели вокруг больше нет людей? — спросил Фаласси.
— Отчего же? Для них просто наступило Время Сновидений. Смотрите: вот мой народ. Ручей — змея с прозрачным хрустальным телом, сквозь которое проглядывают камни. Сами камни — лягушки Бун-юн Бун-юн, которые очищают его воды во время таяния снегов в горах, когда по руслу катится горячий красный шар грязной воды. Видите, на спине одной даже сохранились полоски? И горный хрусталь, что лежит поверх горных вершин, — тоже мой и тоже подвижен. Когда я поднялся в горы с моей женой, мы стали им наполовину, лишь то, что выше пояса, выступало из него наружу. И деревья мои — это дочери речного змея. И цветы — это застывшие птицы. И все твари, которые тут во множестве бродят, — о нраве и уме каждого сложена история. Даже солнце, если рассудить, — не что иное, как огромный яичный желток. Даже о ветрах есть сказка. Хотите послушать?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Посреди заповедной эпохи, что наступила в мире после смерти Кромвеля и воцарения короля Карла II…Впрочем, о них самих не будет, можно сказать, ни слова…Посреди времени и широкого водного пространства возвышается заповедный остров, где братски живут представители всех трех мировых религий, где войны — скорее даже состязание в своеобразном благородстве, которое разрешается всеобщим братанием и возникновением новых дружеских и торговых связей, где возникают тайные организации, побратимские и любовные союзы.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.
Земная книга создала маленький Вертдом – книга, которая была написана по вольной прихоти ее автора, Филиппа. И происходит удивительное: огромная планета Рутен, то есть Земля вообще и реформированная Россия в частности – питается эманациями виртуальной игрушки и в какой-то мере одним этим жива. И чтобы скрепить эту связь, в Вертдоме пишется встречная рукопись, каждая каллиграмма которой – новелла, а вместе они слагаются в историю. История эта продолжает сочинённое Филиппом: оруженосец, иначе на древнем языке эсквайр Хельмута, Арман описывает рождение своей дочери от вдовы Хельмута, царствование короля Ортоса, сына самого Хельма, удивительный Морской Народ, живущий по границам большого вертдомского острова, приключения и войны.
Молодой исполнитель суровых приговоров по имени Хельмут не мыслит своей жизни вне наследственного ремесла – так заведено, и не ему этого менять. Даже когда печальная судьба обрекает его на скитания, он не изменяет тому, что считает не столько сословным бременем, сколько предназначением. Главное в жизни начинается дороги. Она приводит Хельмута в города, где ему удается спасать жизни и избавлять от бесчестья, дарит ему друзей, иногда необычных. Хельмут мужает и добивается всё большего уважения окружающих – немало способствует в том его мантия, унаследованная от необычной «пациентки», пришедшей словно не из его мира.
Продолжение «Меча и Палача» и «Меча и Эсквайра». Составляет вместе с ними трилогию о династии Хельмута.Как молодого короля женили на простолюдинке.