Клубок нервов. Как заставить тревожность и перфекционизм работать на вас - [31]

Я пришла в ее офис на нашу первую встречу и села в зоне ожидания с оптимистичным настроем. Я знала, что это будет нелегко, и осознавала, что это будет недешево, но я все равно хотела прибегнуть к психотерапии и разобраться с терзавшим меня вопросом. Поскольку с момента моего первого опыта в подростковом возрасте у меня всегда были только позитивные взаимоотношения с психотерапевтами, мне и в голову не приходило, что мы можем не очень подходить друг другу. Когда она открыла дверь в свой кабинет, я была в полном шоке от увиденного. Но сочетание моего воспитания (скромной девушки со Среднего Запада), молодости и неопытности, а также того, что я автоматически воспринимала ее как авторитетную фигуру, заставило меня не торопиться с выводами и попытаться абстрагироваться от открывшейся мне ужасающей картины: ее кабинет был завален сотнями и сотнями старых газет, беспорядочно устилающих все вокруг (тумбочки, пол, книжные полки, рабочий стол и так далее), а ее зубы были тревожного серого оттенка (представьте себе цвет темных грозовых облаков – я не шучу). Я не утверждаю, что человек с необычным состоянием зубов или синдромом Плюшкина[16] не может быть отличным психотерапевтом. Однако, как мне показалось на первый взгляд, у нее была нарушена способность (или желание) заботиться как о своем офисе, так и о своем теле, и, по-видимому, она также не учитывала, какое впечатление это может произвести на нового клиента, ищущего профессиональной поддержки. Она не признавала ни проблему со своими зубами, ни со своим кабинетом, чтобы каким-либо образом разобраться с ними. Поэтому я не могла понять, осознавала ли она их наличие или, возможно, это ее совершенно не беспокоило.

Можете себе представить, почему все это мешало мне рассматривать ее в качестве человека, способного указать мне путь, чтобы распутать сложный клубок противоречий, вызывавший мое душевное смятение. В сущности, мое первое интуитивное впечатление заключалось в том, что я функционировала лучше, чем она. И ее зубы, и окружающее ее пространство предполагали, что она функционировала далеко за пределами норм ухода за собой для опытных профессионалов из Нью-Йорка, имеющих доступ к таким ресурсам, как корзины для бумаг и стоматологи-гигиенисты. А ее неспособность предложить этому хоть какое-либо объяснение свидетельствовало о том, что ей не хватает либо навыков, либо осознанности, чтобы смягчить это первое впечатление (или умений и осведомленности для решения этих проблем, прежде чем они станут очевидными для клиентов). Мне нужен был специалист, который помог бы мне развить мою собственную способность заботиться о себе, и у меня не возникло уверенности, что она способна мне в этом помочь. Поэтому я просто отсидела нашу первую консультацию, вежливо ответила на элементарные вопросы, заплатила за сеанс и больше не вернулась.

В этом случае было почти неважно, обладал ли описанный мной психотерапевт навыками для решения моей проблемы, потому что я не испытывала в достаточной мере естественного чувства взаимного доверия и симпатии, чтобы открыться ей и впитать все то, чем она, возможно, была готова поделиться. Затем я нашла другого специалиста. Мы практически сразу нашли общий язык, и он мне невероятно помог.

Оглядываясь назад, я благодарна той юной себе за то, что у меня было достаточно возможностей, чтобы отказаться от психотерапевта из Челси.

Научное объяснение

Говоря научным языком, мы с психотерапевтом из Челси столкнулись с проблемой формирования так называемого терапевтического альянса (Zetzel, 1956). Исследования показали, что для высокофункциональных людей терапевтический альянс может быть даже более важным фактором терапевтического успеха, чем используемый стиль психотерапии (например, Martin, Garske, and Davis, 2000). Терапевтический альянс необходим для всех клиентов, но особенно значимым он может оказаться для высокофункциональных людей, поэтому давайте остановимся на этом подробнее. Говоря на языке непрофессионала, терапевтический альянс состоит из психотерапевта и клиента, преследующих одни и те же цели лечения, обладающих взаимной верой в способность использовать сеансы психотерапии для достижения этих целей, а также разделяющих чувство взаимного доверия и симпатии. Как мы скоро увидим, между этими тремя компонентами существует много общего, но каждый из них значим по-своему. Давайте погрузимся немного глубже, чтобы вы могли действительно в этом разобраться. И позвольте вас заверить, что большинство хороших специалистов знакомы с термином «терапевтический альянс», поэтому не стесняйтесь обсуждать любой из этих вопросов со своими потенциальными психотерапевтами, если считаете, что это облегчит процесс вашего выбора.

ВЗАИМНЫЕ ЦЕЛИ

Это может показаться очевидным, но вы и ваш специалист должны быть абсолютно солидарны в отношении того, что ваши терапевтические цели являются разумными и желанными. Например, высокофункциональный человек может обратиться к врачу для того, чтобы овладеть навыками управления стрессом. Потребность этого клиента в достижениях побуждает его стремиться к отличным оценкам в аспирантуре, но при этом он работает на полную ставку, из-за чего ему нужен способ справляться с дополнительным бременем. Или подобные люди могут искать психотерапевта, способного помочь им преодолеть неизбежные моменты отказа, пока они взбираются по лестнице успеха, чтобы стать звездой Бродвея. Я встречала клиентов, находящихся в этих и других похожих ситуациях, чей предыдущий психотерапевт отказывался сотрудничать с ними в достижении их целей. Вместо этого специалист настаивал на том, что нужно развить «правильное понимание», необходимое для того, чтобы «научиться переносить неудачи» или «отбросить необоснованные ожидания». (Этим клиентам не нужно было учиться снижать свои чрезмерные ожидания, так как в дальнейшем они действительно достигли своих целей и вели счастливую, полноценную жизнь, что частично приписывают в заслугу своей работе со мной как с профессионалом, стремящимся и способным сотрудничать с ними для достижения их целей.)