Клубная культура - [7]
Выход мужчин на танцпол благоприятно сказался также и на женщинах. Теперь они уже не танцевали под пристальным взором сексуально возбужденных мужиков, приходивших в клуб лишь для того, чтобы напиваться и курить. Все перемешались, а обстановка общего исступления одарила представителей обоих полов чувством полной свободы на танцполе, да и сами чувственные и сексуальные стороны танца громко заявили о себе через это непрерывное освобождение тела от оценивающего взгляда противоположного пола.
Дионисийский экстаз рейв-среды позволил как женщинам, так и мужчинам наслаждаться физической соблазнительностью своих и чужих тел в безопасной обстановке. Все мои информанты-женщины подчеркивали, что такая безопасность является важной составляющей клубного опыта. Для них одним из главных плюсов клаббинга была возможность оказаться в пространстве, где можно осознать собственное тело как пучок чувственных переживаний, даже как эротический объект, не опасаясь, что какой-нибудь «идиот» неправильно их поймет и начнет лапать. Вот что сказала одна из них:
Я чувствую себя сексапильной. Это может показаться глупым, но мне это по-настоящему нравится. Когда я танцую в клубе, мое тело становится горячим, возбужденным и живым. Я могу разодеться так, как никогда бы не решилась для выхода на улицу или в паб. Я думаю, люди в клубах понимают, что ты делаешь это для самой себя. Они могут смотреть на тебя, получать от этого удовольствие, но не более того. Это скорее игра, нежели что-то серьезное, и это безопасно, по крайней мере намного безопаснее, чем в иных местах, где кто-нибудь может начать к тебе приставать. Здесь я контролирую ситуацию и не чувствую большой угрозы от наблюдающих за мною людей. Ты знаешь, что какого-нибудь парня твой танец может возбудить, но в клубе это не внушает тревоги, ведь там мужчины обычно не ведут себя, как подонки. Если они просто улыбаются тебе, смотрят, получают удовольствие и танцуют рядом, то это не значит, что они думают, будто ты хочешь с ними переспать. Все это просто мгновение ночи, одна из радостей, получаемых от клаббинга
(41 год, девятнадцать лет клубного опыта)
А вот признание с другой стороны фронта:
Мне нравится смотреть, как женщины танцуют в клубах: роскошно одетые, красивые. Для меня важная часть клаббинга — наслаждение тем, как женщины наслаждаются собой. Они чертовски возбуждаются
(мужчина, 26 лет, восемь лет опыта)
Лишь самоуверенные или одурманенные клабберы, попадая в клуб, идут прямо на танцпол. Большинство тусующихся сначала привыкает к месту и постепенно начинает расслабляться. Из-за присущей им социальной тревоги люди заполняют танцпол по мере нарастания «движухи» в клубе и проходят в течение ночи через несколько состояний, каждое из которых соответствует разным этапам процесса. Изложенная ниже модель основана на наблюдениях за сотнями танцполов. Я должен подчеркнуть, что это лишь общая схема и все может сложиться иначе, если в клуб придет группа особенно отвязных личностей, которые неожиданно бросятся танцевать и ускорят весь процесс. Однако в целом данный план из пяти пунктов оказывался верным в большинстве клубных пространств независимо от специфики самого клуба.
Первый этап — это предтанцевальная стадия, когда тусовщики начинают обживаться в клубе. Они собираются на периферии пространства — у баров или по краю танцпола. В компании друзей они разглядывают толпу, оценивая пришедших, выпивают, посмеиваются и приглядываются. Некоторые ждут, пока подействует наркота, и на этой стадии еще не уверены, как сложится ночь. Окажется ли она удачной? Будет ли весело? Понравится ли им публика? Будет ли комфортно? Но поскольку клаббинг суть чувственная практика, то и сомнения разрешаются посредством чувств: по мере действия наркотиков меняются тела и позы; пока усиливается шум и повышается градус, растет и толпа; люди начинают улыбаться и смеяться; музыка проникает в их тела, ускоряя движения. Собравшиеся понемногу заполняют пространство, успокаиваются, ощущение телесного возбуждения сочетается у них с расслабленностью. Они начинают наслаждаться толпой и уже не чувствуют грозы с ее стороны. Прежде чем завершается первый этап, люди подтягиваются к танцплощадке.
Второй этап. Танцпол заполняется не разом. Для этого может потребоваться некоторое время, поскольку, будучи изначально пуст, он является наиболее заметным местом клуба. Иногда это происходит неожиданно, когда ди-джей ставит любимую многими вещь или если выходит танцевать смелая компания. Однако чаще процесс идет медленно, причем не обязательно поступательно, ведь, незаметно начав танцевать в сторонке, люди могут выйти в центр, а затем отступить на-зад. Обычно танцпол окружен теми, кому не терпится поплясать, но кто пока не решается сделать первый шаг из безопасной тени толпы в центр всеобщего внимания. И все же заразительная природа музыки постепенно овладевает их телами: головы кивают, ноги притопывают, бедра покачиваются, туловища содрогаются. Никто пока не танцует у всех на виду. Все болтают, смотрят, балансируют на грани и постепенно втягиваются в танец под воздействием музыки как неудержимой материализованной силы. На этой стадии посетители предпочитают держаться группами, и даже переходя на танцпол, остаются вместе, сосредотачивая внимание друг на друге и пытаясь быть как можно менее заметными. Как только достигается определенный уровень участия (обычно две или три отдельные группы танцующих), на танцполе вступает в силу закон критической массы. Внезапно он оживает, и, когда тусовщики убеждаются, что ночь в разгаре, между танцующими и наблюдателями наступает равновесие.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.