Клуб знаменитых убийц - [13]

Судя по пренебрежению, которым был полон его взгляд, можно было подумать, что он застал здесь компанию голых извращенцев, демонстрирующих друг другу свои прелести.

— В одной из комнат этого здания произошло убийство.

Сказать, что это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы, было бы некоторым преувеличением. В конце концов, люди, собравшиеся в этой комнате, привыкли к слову «убийство». Тем не менее в ответ раздался возбужденный гул голосов. Реакция некоторых членов клуба была особенно примечательна.

По лицу Перри Эллисона бродила такая странная ухмылка, что мне невольно пришло на память: в недавнем прошлом Перри столкнулся с какими-то проблемами, которые принято деликатно называть «небольшим нервным расстройством». Правда, это загадочное расстройство не мешало ему ходить в библиотеку и вполне сносно выполнять свои обязанности. Салли наблюдала за своим отпрыском с откровенной тревогой.

Лицо знаменитого писателя, обрамленное рыжими кудрями, вспыхнуло от волнения, которое он тщетно пытался скрыть. Хотя лично его произошедшее касалось меньше, чем любого из нас. Он только что приехал в наш город, никого здесь толком не знал и впервые посетил наш клуб. Честно говоря, я ему завидовала. Поймав на себе мой взгляд, Робин Крузо понял, что его волнение не осталось незамеченным, и залился еще более ярким румянцем.

— Сейчас вы по очереди будете выходить из этой комнаты в другую, где офицер полиции запишет ваши свидетельские показания, — громко и отчетливо произнес сержант Бернс. — После этого вы можете расходиться по домам. Однако будьте готовы к тому, что в дальнейшем полиции может понадобиться поговорить с любым из вас. Начнем с мисс Тигарден. Она пережила шок, и, думаю, нам стоит отпустить ее как можно скорее.

Прежде чем я успела встать, Лизанна крепко сжала мою руку.

Выйдя в коридор, я убедилась, что здание до отказа набито копами. Прежде я и думать не думала, что в полиции Лоренсетона служит такая пропасть народа. Воистину, сегодня был вечер открытий. Причем самых разнообразных.

Мне никогда в жизни не доводилось давать свидетельские показания, но сейчас я пребывала в таких расстроенных чувствах, что это занятие не возбудило у меня особого интереса. В книгах часто описывается, что чувствует свидетель преступления, которого матерый детектив обстреливает вопросами. И вот теперь, оказавшись на месте этого самого свидетеля, я не испытывала никаких эмоций, кроме усталости. То, что процесс допроса, столь увлекательно воспроизведенный во множестве книг, на деле окажется на редкость тягомотным, стало для меня полной неожиданностью. Все свои вопросы офицер повторял дважды, каждый раз формулируя их несколько иначе. Как и следовало предположить, его особое внимание привлек таинственный телефонный звонок. К великому сожалению, я мало что могла рассказать о нем.

После того как я в очередной раз заверила детектива, что голос, желавший побеседовать с Джулией Уоллис, показался мне совершенно незнакомым, в комнату вошел Джек Бернс. Апатия моя сменилась тревогой, когда сержант, насквозь прожигая меня взглядом, принялся дотошно расспрашивать, как вела себя во время нашей встречи Салли Эллисон и постоянно ли она оставалась в поле моего зрения. Говоря откровенно, сердце мое екнуло, когда до меня дошло, что в качестве лиц, первыми оказавшихся на месте убийства — хотя о том, что произошло убийство, мы тогда не имели понятия, — мы с Салли легко можем из разряда свидетелей перейти в разряд подозреваемых.

Потом с меня сняли отпечатки пальцев. При других обстоятельствах эта процедура тоже показалась бы мне чрезвычайно занятной, а сейчас я ждала одного — чтобы она поскорее закончилась. Выйдя наконец в коридор, я невольно бросила взгляд в сторону кухни. Мэми Райт, домашняя хозяйка, любительница высоких каблуков, из разряда живых людей перешла в разряд жертв преступления. Джеральда Райта нигде не было видно. Возможно, его отвезли домой или в полицейский участок. Всякому ясно, что именно он — подозреваемый номер один. Я понимала: вероятность того, что он убил свою жену, достаточно велика, но эта мысль не принесла мне облегчения.

В то, что Джеральд совершил убийство, я поверить не могла. Мэми убил человек, позвонивший нынешним вечером по телефону и спросивший Джулию Уоллис. Я не знала, был ли этот человек мужчиной или женщиной. Но я была непоколебимо уверена: к Джеральду он не имеет никакого отношения. К тому же, пожелай Джеральд избавиться от надоевшей ему супруги, ему совершенно не нужно было пускаться на подобные ухищрения. Он мог без лишнего шума прирезать Мэми, а труп спрятать в подвале собственного дома. Именно так в свое время поступил Криппен. [9] Но убить жену в здании, где проходит заседание клуба, а потом с непонятной целью позвонить туда по телефону, мог только полный идиот. Или человек, обладающий, скажем так, своеобразным чувством юмора. Джеральд не был ни тем ни другим. По-моему, с воображением у него было так же плохо, как и с чувством юмора. А такое изощренное представление мог устроить только человек с артистической фантазией. Человек, решивший подразнить всех нас. «Попробуй-ка поймай!» — словно говорил он, до мельчайших деталей продумывая свою шараду.