Клуб желаний - [25]

В кухне она открыла шкафчик со специями, в нос ударила какофония запахов. И что на нее нашло? Нервы расходились, едва не разревелась при всех. Ни одной живой душе Клаудия не говорила про ребенка — даже Линдси и Гейл не в курсе, — а сейчас взяла и проболталась. И пусть вокруг только подруги, она почувствовала себя такой беззащитной. Остается надеяться, что во время сеансов не придется расхаживать в чем мать родила.

Клаудия рылась в набитом до отказа шкафчике; с грохотом обрушились красноголовые бутылочки специй «Маккормик», несколько штук вывалилось. Клаудия торопливо убирала, запихивала их назад, но они не желали стоять на месте. Вот, пожалуйста, еще одна шмякнулась на стол. Господи помилуй, не руки, а крюки.

Побежать в комнату и все отменить. Я пошутила. Не обращайте внимания. Давайте забудем. Бутылочный обвал — это знак, определенно.

Да куда же запропастился чертов шалфей? Может, его и не было?! Сердце оборвалось, внутри все заледенело — потрясенно осознала, что эта мысль напугала ее гораздо сильнее, чем предстоящее колдовство.

А что там за высокой жестянкой с морской солью? Ага! Шалфей. Клаудия вернула на место молотый перец и чесночную соль. И они не упали.

Клаудия шагнула из круга на середину и рассыпала землю вокруг тихо потрескивающей зеленой свечи. Затем притрусила землю сухим шалфеем и вернулась на свое место. Взявшись за руки, все начали заклинание.

К тебе взываем мы, Великая богиня!

На Клаудию взор благословенный кинь.

Без ожиданья, без страданий

Даруй ей новенькую жизнь.

Закончили как всегда — воздев над головами сомкнутые руки, что напоминали зубчатый край циркового шатра.

— Спасибо вам, — сказала Клаудия.

— О чем речь, куколка, — откликнулась Мара. — Но если будет девочка, назовешь в честь нас. То есть в честь меня. — Вздернув подбородок, Мара хихикнула и глотнула вина.

— Так, кто у нас следующий? — Линдси кивнула Маре.

Та с виноватым видом отставила бокал и вернулась к своим обязанностям. Подняв брови домиком, снова потрясла котелок над головой, перемешивая бумажки. Зажмурилась и вытянула следующую записку.

— Ну, что тут у нас… — Она развернула листочек и вспыхнула. — Ой! Это мое. Я вытащила свое желание!

— Поделишься с нами или как? — поинтересовалась Гейл.

— Э? О-о-о! — Мара покраснела до ушей. — Пожалуй, выбора у меня нет. Да, конечно. Здесь написано: «Хочу изобилия в жизни». — Она глянула на подруг с озорной ухмылкой. — Иными словами, дамы, я хочу выиграть в лотерею!

С этого момента процесс покатился по накатанным рельсам. Мара подыскивала в «Гримуаре» нужный или наиболее схожий заговор, трое из членов «Клуба желаний», точно артель старьевщиков, разбегались на поиски нужных ингредиентов, а Линдси и Мара на диване сочиняли слова, подправляя книжный образец — чтоб он стал более желаниестым. Когда добытчики возвращались в гостиную, все вставали в круг и произносили заговор.

Начали загадывать желание для Мары.

Услышит нас Великая богиня

И дарует Маре изобилье.

Станет изобильным ее и Генри брак.

Мы так хотим, да будет так!

— Все! Следующий сбор пройдет в моем бальном зале! — Мара со смехом подняла бокал; все дружно чокнулись и выпили.

Линдси пожелала похудеть и обрести идеальную фигуру. Для заговора требовалась оранжевая свеча, розмарин и луна на ущербе. Последнее было не в их власти, но раз они всего лишь загадывают желания, все решили, что это не так уж важно. Кроме того, по мнению самой Линдси, луна была как раз на ущербе.

Гейл хотела больше свободного времени для себя, чтобы почувствовать, что и у нее есть собственная жизнь. Понадобились одна коричневая свеча, одна белая свеча и лаванда, которую заменили — поскольку у Клаудии таковой не оказалось — лавандовым массажным кремом, отыскавшимся в ванной.

В котелке осталось последнее желание.

— Можно и не зажмуриваться! — Мара тем же театральным жестом развернула записку и озадаченно наморщила нос. Заглянула на обратную сторону. Снова перевернула. — Пусто…

Четыре пары глаз обратились на Джил.

— А я ничего не смогла придумать.

— Совсем-совсем ничего? — удивилась Мара.

— Абсолютно. Я и не догадывалась, что настолько всем довольна.

Долгая пауза.

— Если тебе самой ничего не нужно, — прервала молчание Линдси, — пожелай для кого-нибудь еще. Например, хлеб — голодным. Или миру — мир.

— Полагаю, прежде чем наша группа новичков-доброжелателей примется изменять мир, — возразила Гейл, — стоит выяснить, как именно нашей подружке Джил удалось достичь такого удовлетворения.

— Дайте мне то же, что и ей,[9] — захихикала Мара.

Уголок чувственных губ Джил дрогнул и пополз вверх.

Клаудия все годы дружбы с Джил догадывалась, что за ее внешней невозмутимостью, сдержанностью и красотой что-то скрывается, словно на треснувшую фарфоровую вазу наклеили тонкую пленку. Джил может излучать спокойствие и довольство, но грусти ей не спрятать, грусть проглядывает временами в ее жестах, в интонациях голоса, намекая на потаенную пещеру, полную невысказанных желаний.

Клаудия рискнула заглянуть в эту пещеру:

— Не верю. Ты просто боишься.

Джил направила на Клаудию ледяной взгляд синих глаз:

— Боюсь?

— Вот именно, — кивнула Клаудия (главное сейчас — не оробеть). — Боишься сознаться, чего тебе действительно хочется.