Клуб желаний - [21]
Не о том думаешь, твердо сказала она себе. Беременная или нет, с книгой или без, она тревожится только о Дэне. Он такой талантливый, больно смотреть, как он впадает в уныние. Особенно когда начинает срывать злобу на ней. Столько лет проучиться, точнее, промучиться на архитектурном факультете, а похвастать-то и нечем. Не таким представлялось ему будущее.
В кабинете лежит внушительная стопка чертежей, «упражненьица», как он их называет. Клаудия знает, как серьезно он к ним относится, хотя сам Дэн думает, что для нее это тайна. Это чертежи домов. Его домов. Планы этажей, виды спереди, сзади, сбоку. Блестящие вещицы, его мечты. А теперь их осуществление снова придется отложить. Нет, они с самого начала знали, что потребуется время. Только с каждым разом все тяжелее видеть, что до мечты опять не дотянуться, а ведь казалось — вот она, совсем рядом.
Под одеялом стало душно. Клаудия высунула нос и открыла глаза. По-прежнему хотелось пить. Она разглядывала бокал на тумбочке, за ним подрагивал огонек.
Рядом завозился Дэн:
— Задуй свечку. Спать мешает.
Клаудия улыбнулась. Поднялась, бросила одеяло на свое место.
— Ты куда?
— В ванную, если не возражаешь. — Она хмыкнула: неужели решил, что она прямо сейчас возьмет и уйдет? Умчится в голом виде посреди ночи?
Клаудия выпила два стакана воды, а третий налила, чтоб отнести Дэну. Всего один бокал вина, а ощущение, будто она в тяжком похмелье. Клаудия потянулась к аптечке за аспирином и почувствовала исходящий от нее запах секса. По ноге поползла теплая струйка и, пока Клаудия схватила салфетку, спустилась к щиколотке.
Сегодня Дэн был другим — не грубым, нет… Просто не был нежным. Сжимал ее с такой силой, что перехватывало дыхание. Словно весь гнев и страх этого дня требовал выхода и он хватался за жену как за опору, чтобы не разлететься на тысячу частей.
Это было восхитительно.
Клаудия запила аспирин из стакана Дэна, долила воды и вернулась в спальню. Дэн спал. Клаудия задула свечу и снова нырнула под одеяло. Простыни еще не успели остыть.
7
Клаудия катила миниатюрную тележку вдоль овощных рядов супермаркета «Дикая прерия» и размышляла: зачем делать корзинки такими крошечными? Нарочно? Эдакая психологическая уловка, как при диете? Положи еду на маленькую тарелку — и покажется, что наелась досыта. Положи провизии на двести долларов в лилипутскую тележку — и покажется, что совершила выгодную сделку.
Сегодня у нее дома февральское заседание Клуба книголюбов. Можно было бы пойти в соседний магазин, быстрее управилась бы, но хотелось, чтоб все было экстракласс. Ей нужны затейливые, с претензией закусочки и фруктовый тортик, и, похоже, попала она как раз туда, куда надо. Чего-чего, а претензии в «Дикой прерии» хоть отбавляй. «Питайтесь питательно!» — призывал лозунг супермаркета. Даже Клаудия могла бы сочинить что-нибудь покруче, а уж Гейл и подавно. На заре своей рекламной деятельности Гейл писала рекламные тексты для компании «Sunshine», выпускающей апельсиновый сок. Золотая статуэтка — премия «Клио» самому креативному рекламному деятелю — занимает у нее в кабинете почетное место.
Клаудия гордилась успехами подруги, но, по правде говоря, «креативной» Гейл до нынешней далеко. Встречаясь с ней в недолгие годы, что Гейл трудилась в рекламном агентстве, Клаудия всякий раз отмечала, как та блекнет и вянет, словно кто-то высасывает ее жизненные соки.
Клаудия взяла с полки корзинку виноградных помидорчиков, завернула за угол и едва не наехала на расхристанную особу, которая пристально разглядывала банку с хумусом. Женщина раздраженно вскинулась, но быстро взяла себя в руки, растянула губы в сухой улыбке и углубилась в чтение этикетки. Здесь и народ с претензиями, подумала Клаудия, — притворяются, будто не держат на тебя зла.
Петляя по узким проходам, Клаудия выбирала сухарики «мельба» и сливочный сыр с вялеными помидорами, объезжала покупателей, изучающих этикетки в раздумье, каким консервам без консервантов отдать предпочтение. В кондитерском отделе взяла бисквиты к кофе, фруктовый торт и печенье. Провизией из ее тележки не заполнить и одного бумажного пакета, а обойдется ей это удовольствие наверняка в сотню с хорошим хвостиком. Дэн опять будет беситься. Стоя в очереди, Клаудия взглянула на часы: есть время зайти за вином к «Сэму». Даже Дэн не должен на нее за это злиться — там все дешево, а вино в доме все равно нужно.
Стоявший перед Клаудией дядька вытащил из-под тележки охапку грязных тряпичных сумок и с постной физиономией выложил на конвейер рядом со своими покупками. Бесцеремонно, как все любопытные мужики, сунул нос к ней в тележку, и Клаудия сразу поняла — она причислена к экологическим террористам, а ее намерение погубить мир разовыми пакетами решительно осуждено.
Клаудия, скрестив на груди руки, принялась с повышенным интересом вглядываться в дальний конец магазина, где расположился бар с соками, скользнула взглядом по написанному мелом меню над прилавком (без очков все равно не разобрать). За одним из столиков читала книгу седая женщина. Были видны только лоб и макушка, но Клаудия почему-то не сомневалась — это та самая старуха, чьи книги в итоге достались ей самой. Неужели действительно она?
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Весна — лучшее время для свадьбы. Чудесным апрельским днем Соня выдает замуж свою единственную дочь Анну. Их отношения трудно назвать идиллическими, мать и дочь слишком уж разные. Они даже внешне нисколько не похожи друг на друга. У Сони судьба сложилась непросто: родом с Маврикия, она всю жизнь прожила во Франции, в одиночку растила дочь, отношения с которой с самого начала складывались негладко. Соня — мятежная душа, ей нет дела до общепринятых норм и людского мнения, тогда как Анна — девушка строгих правил.