Клуб «Везувий» - [38]

— Как мило, — сказал я наконец.

Мальчик закрыл за мной дверь и взял мой цилиндр, пальто и перчатки, как хорошо вышколенный слуга, которым он, собственно, и был.

Я прикурил сигарету, чтобы перебить вонь, и предложил одну Джекпоту; он прикурил от огня. Подойдя к дивану, я поднял фалды сюртука, чтобы сесть. На полпути к обивке я придержал зад.

— Можно?

— Конечно, сэр, — ответил Чарли. Он на мгновение задержался у двери, вытирая руки о жирную ткань своего пиджака. Потом осведомился: — Могу я присоединиться, сэр?

Я уже развалился на диване, будто все это принадлежало мне. И махнул рукой, таким образом предложив ему сесть.

Когда он сел рядом, я пнул его ногой в бок и, схватив за стриженые волосы, начал тянуть его голову назад, пока он не закричал от боли. Его сигарета упала на грязный пол.

Я улыбнулся.

— Кажется, тебе есть что мне сказать.

Чарли нахмурился и уставился на меня пронзительным и слегка нервирующим взглядом. Я еще сильнее отогнул его голову назад, но он уже перестал кричать.

— Это ничего вам не даст, — тихо пробормотал он.

— Тогда, может, это даст? — вскричал я, доставая из-под рубашки револьвер с перламутровой рукоятью. Прижал холодное дуло к виску юнца и посмотрел на него. — Продолжим. Так что значат для тебя инициалы KB?

Но он был непреклонен. Я смотрел, как медленно ходит вверх-вниз его кадык.

Чарли Джекпот лишь улыбался.

Раздраженный тем, что моя попытка его припугнуть не принесла никаких результатов, я медленно провел револьвером по его лицу и засунул дуло ему в рот. Синие глаза Чарли спокойно следили за мной поверх сверкающего металла.

Я неохотно вытащил пистолет у него изо рта.

— Ну вот, — сказал Чарли, ухмыльнувшись. — Так-то лучше, разве нет?

Мистер Джекпот уставился на меня своими синими глазами, как будто молчаливо о чем-то вопрошая. Мгновение спустя он положил руку мне на бедро.

Ну и что мне было делать? Для благовоспитанного джентльмена из этой ситуации имелся только один выход. Я его трахнул.

XIII. Л.Б. в КВ

Чарли Джекпот обладал раздражающим меня умением выглядеть восхитительно даже во сне. Он лежал, вытянувшись, на шезлонге абсолютно голый, если не считать полосатых носков. Все, что когда-то давал им эластик, давным-давно исчезло, и теперь они пузырились на его белых щиколотках, словно куколка, в которой уже нет гусеницы.

Что до меня, то я сидел в скрипящем кресле тоже в чем мать родила, наслаждался отблесками огня и размышлял о своей последней шалости. Вы шокированы, не так ли? Или быть может, читаете все это в каком-либо далеком и невообразимо утопическом будущем, вроде того, в которое нас хотел заставить поверить этот смешной маленький человек, мистер Уэллс.[36] И тогда вы совершенно не шокированы. Ну, так или иначе, а у счастливчика Люцифера еще множество секретов. Мой арсенал весьма обширен, впрочем, французское слово formidable [37]нравится мне куда больше.

Как вы уже знаете, нет такой услуги, которую я бы не был готов оказать Королю и своей стране, к тому же я не питаю отвращения к симпатичным мордашкам и попкам, не важно, мужские они или женские (но животные для меня табу, в отличие от, по меньшей мере, одного члена Кабинета). Прерогатива секретного агента — быть (и иметь!) с кем (и кого) хочется, вы не согласны? А население в целом этой привилегии лишено, как я выяснил, когда меня застукали в доме на Боу-роуд — тот самый инцидент, который привлек ко мне внимание Джошуа Рейнолдса. Мой дорогой друг помог мне избежать неприятностей, но попутно решил, что это неплохой способ заполучить меня к себе на службу. В бульварных романах это обычно называется словом шантаж.

Вы, наверное, помните, что Лондон тогда был в панике — недавние неприятности мистера О.Ф.О'Ф.М Уайлда[38] были еще свежи в памяти, поэтому Дж. Р, можно сказать, держал меня за невыразимые. Это, впрочем, компенсировалось тем, что разнообразные убийства, которые я совершал, позволяли мне ездить по всему свету и посещать города, где любовь, которая не смеет назвать своего имени,[39] вполне может кричать о себе с городских крыш, и это только поощряется. Кажется, в старом Неаполе было именно так.

Но тем не менее то была опасная игра, и я не слишком торопился получить два года каторжных работ за то, что порезвился со смазливым проститутом.

Чарли открыл заспанный глаз (утомился, бедняжка) и улыбнулся своей обезьяньей улыбкой. Я потянулся к сюртуку, лежащему на полу, достал портсигар, прикурил две сигареты, прошлепал голышом по дешевому ковру к шезлонгу и осторожно вставил сигарету в его измочаленные поцелуями губы. Чарли втянул дым, так, будто от этого зависела его жизнь, и позволил ему клубиться у его рта, подобно завитым кончикам призрачных усов.

— Спасибо, — мягко сказал он.

— Сколько я тебе должен?

— Должны мне?

— За оказанные услуги.

Мальчик снова затянулся.

— За счет заведения.

Я покачал головой.

— Тогда завтра ты должен, по крайней мере, позволить купить тебе булочку.

Чарли задрал ноги мне на колени. Глядя мне в лицо, он лениво почесал яйца. Я чувствовал, как его горячие ноги прижимаются к моему бедру.

— Думаю, вам интересно, почему я был так настойчив, — сказал он наконец.