«Клуб Шести» - [46]
М-да, вовремя Теодор спохватился, всегда надо знать — что «несёшь» и где… Дама скромно улыбнулась.
— Ой, Теодор-Теодор! Ладно уж, в краску загнал старуху! Пописываю иной раз, не без греха, но! Читать даже и не проси, не слишком в близкой мы с тобой дружбе, и не проси!
Художник хотел вздохнуть с облегчением, но, будучи уже настороже, вздохнул с сожалением. Присели, закурили. Помолчали. Посмотрели друг на друга изучающее.
Затем дама поднялась, вынула из шкатулки гонорарный конверт, положила на серебряное блюдо и поднесла художнику. Он решил когда-нибудь эту сцену нарисовать. Композиция — пальчики откусишь, придумать невозможно даже при наличии самого болезненного воображения. Он элегантно поднялся на встречу даме, галантно принял подношение и уважительно кивнул. Словом, и бровью не повёл. А было с чего.
Конверт раздувало изнутри от купюр. Это и радовало, и удивляло. Теодор помнил, что у Мариэтты в галерее выставлено всего три его работы, даже все вместе они не тянут на эту разбухлость конверта. Однако, что ж гадать, во-первых, она сама сейчас всё расскажет, «тёплая водичка» у этой дамы плохо держится, а во-вторых, может там мелкими купюрами упаковано. Но, Мариэтта никогда мелкими купюрами не расплачивается. Однажды на тысячную купюру пришлось в ларьке сигареты покупать, так женщина-продавец сорок минут бегала бумажку разменивала. Однако, времена меняются, привычки тоже склонны изменяться. И всё же, чего гадать, когда информации нет? Надо просто подождать информацию. И всё же, пауза затягивалась.
— Я тут, Теодор, как шум вокруг тебя пошёл, сразу цены на твои картины подняла.
Втрое. Ты теперь у меня самый продаваемый мастер. Поэтому и гонорар увеличился втрое, больше у меня твоих картин нет. Принесёшь?
Раньше она подобных вопросов не задавала. Сейчас смотрела испытующе.
— С огромным удовольствием принесу, Мариэтта Власовна! Господи, спасибо вам огромное, вы действительно наш ангел-хранитель, честное слово, дай Бог вам здоровья!
— Подвези ещё картин, подвези обязательно, сколько сможешь, столько и вези. Куй железо, пока попёрло. Мало ли как оно обернуться потом может. А сегодня чуть ссоры у меня тут не сделали, когда одно полотно осталось! Представляешь?
Солидные люди…
Помолчали. Покурили. Поразглядывали друг друга.
— Гляжу, Теодор, не задаёшься ты, что ли. Ничего не понимаю. Где гонор? Куда дел?
Или гонор в том и заключается, что ты тут в демократа играешь?
— Остановите самолёт, я лезу! Шутка. Мариэтта Власовна, вы про мою персоналку?
— Про галерею твою. Что персоналка. Галерея! Это уже не шутка. Кстати, чё мутишь-то?
«С огромным удовольствием, принесу», что ты принесёшь, если на персоналку всё утащишь?
Светская львица на секунду показалась Теодору советской свинкой. Хрюшечкой.
Свиньёй, короче. Но Теодор уже не был пламенным юношей, мог сдерживаться.
— Как вам сказать, Мариэтта Власовна…
— Да как есть, оно лучше будет.
— А есть оно так: в галерею, на персональную выставку, я готовлю исключительно некоммерческую подборку. Для неё всё и замутили. Риск, конечно, но, реклама, говорят, чудеса производит, может и пролезет.
Испытующе смотрела дама, сверлила глазами художника словно перфоратором, разрывая любые предохранительные блоки. Успокоилась, заулыбалась, поняла — не врёт.
— Значит, некоммерческие картины выставил. Это смело. Молодец, хвалю. В жизни любого таланта наступает момент, когда надо пойти ва-банк. Это правильно, ты этого стоишь. Это правильно. На всякий случай прими совет: если сейчас не выгорит твой «ва-банк», то потом опять наступит время, когда снова можно этот ва-банк попробовать. Вон, Мейерхольд, каждым спектаклем в этот ва-банк ходил, всю жизнь, как в магазин! Раз пять победил, раз пятьсот проиграл. Это всё суета, проигрыши эти. Теперь, вон, даже Малевич за гения идёт. Ловишь? Помер, пара десятков лет прошла, всё — гений. А при жизни, чем больше ва-банков, тем лучше, саморекламы много не бывает, это ещё Дали доказал.
Помолчали. Мариэтта явно устала. Видимо, она сильно переживала, а теперь все сомнения и подозрения рассеялись. Успокоилась.
— Ты, Теодор, вот что. Давай-ка все свои коммерческие работы вези ко мне. Во-первых, не обижу, ты это знаешь…
— Знаю, Мариэ…
— Не перебивай. Во-вторых, смотри, что у нас с тобой получится: ты там выставляешься для богемы и прочих продвинутых идиотов… извини, это я так, по-свойски.
А тут мы для крестьянских новых русских распродажу устроим «понятных» полотен по дорогой цене. Ловишь? Только на персоналке продавай картины точно по такой же цене, что и здесь, иначе фиговый у нас с тобой бизнес выйдет. Договорились?
— Да, Мариэтта Власовна, договорились. Вам видней, вы тут как рыба в воде, я буду прислушиваться от и до.
— Всё, хорош, «довыкался», можешь переходить со мной на «ты», коллега. А я завтра подойду к тебе в галерею за час до открытия и по расценкам твоим помощникам расскажу, что и по чём выставлять. О, к?
— Спасибо, Мариэтта Вла… Мариэтта. Спасибо. Буду ждать. Окажешь большую услугу.
— Знаю. Причём, бесплатную услугу, консультацию, а не услугу. Но, и ты уж не тяни, завтра-послезавтра волоки сюда всё, что есть «на продажу».
"Четвертый путь для чайников"? - удивитесь вы. - Ладно "Компьютер для чайников" или "Английский для чайников", но как можно принципы Школы Четвертый путь изложить "для чайников"? Автор уверяет, что благодаря его книге любой, кто испытывал трудности при чтении текстов Успенского и Гурджиева, сумеет понять все важные аспекты Школы. В этой книге автор подробно излагает два метода освоения принципов Четвертого пути. Первый - подготовительный, который освещает основы учения Успенского. Автор подробно рассказывает о практике самовоспоминания, самонаблюдения и работе над отрицательными эмоциями.
Немолодая беллетристка, писавшая романы, главными героинями которых была она сама в разном возрасте, теперь страдает от… угрызений совести за несовершенство собственных героинь. Она не похожа на окружающих людей, она преследуема видениями из прошлого — её героини оживают и «не дают ей жить». И только вмешательство извне — мистического Белого Дворника, получеловека-полуангела, способно вырвать её из лап глубочайшего кризиса и неминуемой гибели. Повесть М.Ф. Веселова «ГОГОЛИАДА» продолжает лучшие традиции психологического романа таких авторов, как Р.Бах с «Чайкой по имени Д.Ливингстон», Г.Гессе с романом «Степной волк» и многих других величайших творцов прошлого века.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.