Клуб серийных убийц - [34]

* * *

В самолете по дороге домой я прекращаю смеяться — теперь я в полной мере ощущаю, что сегодня побывал на краю гибели. Царапины у меня на руке покрылись корочками и постоянно болят, и я начинаю думать, что, возможно, сейчас самое время сбежать. Я буду очень скучать по Бетти, но, с другой стороны, если все пойдет так, как хочет агент Вэйд, мне все равно скоро придется скучать по ней.

Я приезжаю домой и обнаруживаю там настоящий свинарник. Все завалено разбросанной одеждой и пустыми коробками из-под обедов из KFC. Когда я вхожу, агент Вэйд гладит свои штаны цвета морской волны, стараясь, чтобы стрелка получилась острой как бритва. Я обнаруживаю, что рука у меня окончательно окостенела, и вынужден держать ее у самой груди, чтобы хоть как-то облегчить постоянную пульсирующую боль. Агент Вэйд смотрит на меня.

— Как в Лос-Анджелесе?

— Пасмурно.

— Ричард готов?

Я молча киваю, подхожу к списку и вычеркиваю имя Ричарда Бартона. Заодно я еще раз провожу черту через мое имя — предыдущая снова исчезла, вот так сюрприз.

Потом я замечаю, что рядом, на стуле лежит один из рапортов агента Вэйда. Я подхожу поближе и пытаюсь прочесть первую страницу.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что агент Вэйд стоит прямо у меня за спиной. Я не слышал, как он подошел, и с трудом перевожу дыхание. Он протягивает руку и хватает толстую стопку листов.

— У тебя своя книжка есть. Помнишь? Та, из библиотеки Бетси? — свои отчеты он прижимает к груди.

— Бетти. Ее зовут Бетти.

Он похлопывает свои драгоценные бумажки.

— Это мое.

Агент Вэйд протягивает мне свои синие штаны.

— Повесь, когда будет время.

Он возвращается к моему-а может, правильнее будет сказать к его — дивану и плюхается на него. Как будто у меня поселилась собака. Я довольно долго смотрю на него. И понимаю, что очень устал, и, пожалуй, с меня хватит.

— Слушай, у меня есть несколько соображений по поводу нашего плана.

—Да?

— Клуб становится все более опасным местом, и, учитывая, что я знаю, где живут все скиллеры, я считаю, что мне больше незачем туда ходить.

Агент Вэйд садится прямо.

— Они будут считать меня еще одни пропавшим скиллером, вот и все.

— Ты же ведь не струсил, правда, Дуги?

— Нет.

— А то очень похоже.

— Мне незачем больше туда ходить, вот и все, что я сказал.

— А я думал, тебе нравится клуб.

— Нравится, но… понимаешь… Все равно ему уже недолго остается быть клубом, разве нет?

— Ты разочаровываешь меня. Дуги. Я пытаюсь успокоить его.

— Мы и так можем убить их:

— Мы?

— Ну… я могу.

— А может, я хочу, чтобы ты ходил в клуб. Никогда об этом не думал? Может, это часть стратегии.

— Там, знаешь, с каждым днем горячее становится, и я совсем не хочу сболтнуть что-нибудь лишнее.

— Мне нужно, чтобы ты был там, Дуги.

— Зачем?

— Потому что я люблю, когда интересно.

Я молчу, замечая блеск в глазах агента Вэйда.

— Обсуждение закончено.

Несколько часов я сижу в угрюмом молчании и смотрю телевизор. Потом вижу, что агент Вэйд заснул, подложив себе под голову вместо подушки свой толстенный отчет. Мне приходит в голову, что, если я хочу смыться, надо попытаться найти мою фотографию, но я ее так и не нахожу, хотя и обыскал весь дом.

Даже в машине не обнаруживается ровным счетом ничего. Если не считать сильного запаха лимона, с которым не смог справиться даже вентилятор.

Берт Ланкастер

Восстановление голов

Мы долго и горячо спорим с агентом Вэйдом, поскольку я считал, что нам следует двигаться по алфавиту, но он в конце концов все же убедил меня, что это с его стороны была просто уловка. Если кто-нибудь поймет, что происходит, а потом увидит, что я действую по алфавиту, самое время разочаровать его и выбросить джокера. Несмотря на растущее раздражение, я продолжаю испытывать глубочайшее восхищение к тем навыкам, которые агент Вэйд приобрел в ФБР. Я был в восторге от того, что наша «алфавитная уловка», как он это называл, должна помочь мне как можно дольше пробыть живым и здоровым. Это так обнадеживающе…

На следующем спешно созванном заседании клуба мы с Бетти притворились, что никогда не беседовали по душам, лишь формально покивав вместо приветствия. Оглядев бар, я увидел, что в команде ботаников осталось всего двое участников. Они выглядели грустными и потерянными, и я уже подумал, не послать ли тайное послание двум уцелевшим с советом обедать где-нибудь в другом месте. Рука у меня была в повязке, и врач строго предписал мне не делать ею резких движений — на мой взгляд, это и к убийствам относится.

Немного раньше этим же вечером дело чуть не дошло до драки, когда владельцы бара попросили клуб занять столик поменьше. Это означало бы, что мы не сможем смотреть телевизор, а всего через час должно было начаться выступление телевизионного психиатра. Пока я смотрел, как менеджер и метрдотель спорят с Тони и Шер, я чувствовал, как во всех моих товарищах закипает кровожадность и убийственная ярость. Хищники, все до одного. Не считая Бетти, конечно, которая в это время как раз ушла в дамскую комнату.

Тони наконец выиграл сражение, помахав перед носом у менеджера своим полицейским жетоном и пообещав наводнить заведение копами, если «ты не сунешь нос в задницу и не заткнешься, на хрен». Думаю, это свидетельствует о том, в каком напряжении находился клуб — сам председатель практически пригласил всю полицию Чикаго в бар, занимаемый самыми известными в стране серийными убийцами.