Клуб серийных убийц - [15]

Агент Вэйд ничего не отвечает. Он просто стоит и ждет.

— А разве не будет проще, если однажды вечером вы придете в клуб вместе со мной и арестуете их?

Агент Вэйд молчит, обдумывая мои слова, смотрит на потолок и, наверное, замечает там паутину. Может, у меня и не так чисто, как я думаю.

— Больше всего в том, что вы делаете, нам — или, по крайней мере, мне — нравится тот факт, что они умирают анонимно. Никаких книг, никаких фильмов, никаких сенсационных репортажей в газетах, никакого суда, вообще ничего. Ничего, кроме жалкой анонимной смерти. Я вижу в этом некую иронию, если только можно использовать такое слово. Никто никогда не заботится о жертвах, всех волнуют только убийцы. А так мы можем быть уверены, что никого никто не волнует.

Я вижу, что агент Вэйд очень много думал об этом. Он излагает свои соображения очень логично и жестко контролирует свои эмоции. Он вовсе не выглядит кровожадным мстителем — нет, это просто хороший и честный человек с хорошими и честными идеалами.

— А потому никаких арестов не будет. — Это сказано тоном, не терпящим возражений.

Я думаю, не попросить ли его дать мне время на размышление, но становится ясно, что отсрочки не будет. Я в его власти.

И я начинаю медленно кивать, как будто взвешиваю свои возможности, собираюсь с мыслями, как будто у меня есть выбор. Потом я перестаю кивать и, притворившись сосредоточенным, прикусываю нижнюю губу. И потом наконец я протягиваю ему руку — для пожатия.

— Два месяца. Нет проблем.

Агент Вэйд явно не ожидал, что я вот так протяну ему руку, и инстинктивно пожимает ее. Я знаю, что он чувствует себя неловко, рука его ослабевает, как только касается моей. Но я все равно сжимаю его ладонь и даже широко улыбаюсь.

— Я всегда восхищался ФБР.

Двойное обезглавливание

Сегодня вечером у нас встреча, и я рано возвращаюсь домой из зоопарка, принимаю душ, бреюсь, перекусываю и надеваю свой лучший джемпер и слаксы. Но, открыв парадную дверь, чтобы уйти, я с ужасом обнаруживаю, что у двери стоит агент Вэйд и ждет. Он осматривает меня с ног до головы и громко ругается.

— Нельзя же идти в клуб в таком виде. — Вместо того чтобы ввязываться в спор — я уже и так опаздываю, — я иду и переодеваюсь.

Я надеваю черный джемпер поверх темно-синей рубашки с галстуком и темно-серые штаны, и агент Вэйд отправляется вместе со мной на автобусную остановку. Мы укрываемся от дождя под современным пластиковым навесом. Он закуривает сигарету, и, наблюдая за ним, я понимаю, что нервничаю больше, чем обычно. Мне хочется, чтобы автобус пришел пораньше и дал мне возможность скрыться от лишающего меня мужества взгляда агента Вэйда.

— Так что, Уильям Холден? Я киваю.

— Есть хороший план?

— Просто конфетка.

Агент Вэйд молча кивает в ответ и выпускает дым из ноздрей. Потом, не сводя с меня глаз, он проводит языком по зубам.

— Хотите рассказать мне о нем? Я молчу, потом пожимаю плечами.

— Я расскажу вам потом.

— Он будет страдать? Я теряю дар речи.

Агент Вэйд тепло улыбается мне.

— Это для отчета.

— Э… я не думал, что все будет так официально.

— Это же ФБР.

Я вижу, как вдалеке появляется автобус. Он останавливается у светофора, и я вынужден снова посмотреть на агента Вэйда, который подошел совсем близко ко мне. Говоря, он поправляет мой лацкан.

— А вы уверены, что он сработает? Этот ваш план?

Я чувствую, что агент Вэйд начинает выводить меня из терпения.

— Я занимаюсь этим уже несколько лет. Агент Вэйд подтягивает узел на моем галстуке.

— Я просто проверяю.

Уголком глаза я замечаю, что на светофоре загорелся зеленый, автобус трогается с места и приближается к моей остановке.

— В этом нет никакой необходимости. Агент Вэйд заканчивает подтягивать мой галстук, протягивает руку и игриво треплет меня по щеке, а точнее, стучит по ней фалангами пальцев.

— Не сердитесь. Я в этом отряде новичок.

Автобус тормозит, и, когда двери открываются, агент Вэйд поворачивается, чтобы уйти. Я смотрю на него, но могу только слабо кивнуть и криво улыбнуться.

— Я зайду завтра в это же время, — агент Вэйд с силой шлепает меня по спине, когда я начинаю подниматься по ступенькам. — Пошли его в ад, Дуги. Пошли его в ад.

Я плачу за проезд и, только когда автобус трогается, могу хоть чуть-чуть расслабиться. Когда я усаживаюсь, автобус тормозит, и я вижу в окно, как агент Вэйд, вытянувшись по стойке смирно, отдает мне честь. Сам не зная почему, я делаю то же самое.

* * *

— Вы меня знаете — я человек семейный. Ну очень семейный. Дайте мне срубить головы целой семье, и счастья у меня будут просто полные штаны, — эта фраза Берта Ланкастера вызывает настоящий взрыв хохота. Он выглядит очень довольным, и я знаю, что он наверняка несколько часов репетировал перед зеркалом. Должен признать, что у него потрясающее чувство времени, стиль безупречен, и выступает он просто как настоящий актер.

Обводя взглядом «Бар энд грилл», я замечаю, что у студентов — у ботаников — одного человека не хватает. Раньше их было пятеро, а теперь осталось только четверо.

— Я влез в этот дом и быстро выяснил, что ихний папаша, ну, муж то есть, был из тех, кого называют «мастер на все руки». Во всем доме, наверное, не было ни одной вещи, которую бы он не сделал сам. Даже на стиральной машине как будто клеймо стояло: «Сделано идиотом».