Клуб непобежденных - [43]

— Мы не «Клуб жертв», — объявила она им на учредительном заседании. — Мы «Клуб непобежденных», и хотя однажды мы утратили контроль над ситуацией, больше такого не случится. То, что произошло, произошло с нами. Это дело — наше дело. Этот насильник — наш насильник. И мы открываем на него охоту. Мы втроем поднимем на ноги и заставим работать в наших интересах прессу, генеральную прокуратуру, полицию — и найдем того, кто надругался над нами. И тогда мы покажем ему, что значит иметь дело с нами. Я обещаю вам это. От всего сердца обещаю вам: мы до него доберемся и он нам за все заплатит.

И вот по прошествии всего каких-нибудь трех недель они имели удовольствие стать свидетелями того, как полиция вышла на след и арестовала Эдди Комо. То, чего не удавалось достичь городской полиции на протяжении двух месяцев, «Клуб непобежденных» добился за вдвое меньший срок.

Детектив Фитцпатрик и сержант Гриффин убрались восвояси. К столику подошла официантка, глядя на дам с любопытством и сочувствием:

— Еще чаю?

Они покачали головами.

— Сидите сколько захочется, девочки. И не заботьтесь об оплате! После того, что выпало на вашу долю, сегодня все — за счет заведения.

Одарив их еще одной улыбкой, официантка поспешила к другим клиентам. Джиллиан посмотрела на Кэрол и Мег. Кажется, никто из них не знал, как вести себя и что делать дальше.

— Бесплатный завтрак, — пробормотала наконец Кэрол. — Видите, подвергнуться насилию — значит получить кое-какие преимущества.

— Мы заработали бесплатный завтрак не тем, что пострадали от насильника, — возразила Джиллиан. — Мы получили дисконт за убийство Эдди Комо. Давайте для проверки пробежимся на Федерал-Хилл. Вы не представляете, сколько бесплатных завтраков мы там получим.

Федерал-Хилл — итальянский квартал Провиденса, знаменитый своими ресторанчиками, кондитерскими и связями с мафией. Вполне вероятно, что там им удалось бы услышать провозглашенные в их честь тосты или получить угощение в виде изысканных пирожных со взбитым творогом и лучших сортов кофе от крупных шишек. Это была мысль.

Мег вертела в ладонях пустую кружку. Подняв голову, она посмотрела на Кэрол, затем — на Джиллиан. Потом несказанно удивила обеих, а возможно, и себя, первой заговорив о серьезных предметах.

— Может быть, тебе стоило сказать им, — обратилась она к Джиллиан, — ну, ты знаешь, о диске.

— Зачем? Эдди вступал с нами в контакт и прежде, а полиция не реагировала.

— Но это другой случай.

— Мне можно, конечно, переломать кости, — бросила Джиллиан, — но словами меня не запугать.

— Но он прислал видеозапись тебе, — вмешалась в разговор Кэрол, явно солидарная с Мег. Кэрол было невмоготу сознавать, что Эдди ухитрился получить доступ в их частные дома. Полгода назад, когда поступил первый телефонный звонок, она уже говорила детективу Фитцпатрику, что это все равно как позволить убийце снова явиться на место преступления. Эдди вменялось три сексуальных оскорбления первой степени, одно покушение на таковое и одно непредумышленное убийство. Как же могло случиться, что он все еще располагает свободой делать звонки и рассылать письма? Может, Эдди Комо и пребывал за решеткой, но большую часть времени все три женщины ощущали себя так, словно сами находятся в заключении.

— Он всем нам писал и звонил домой, — возразила Джиллиан. — Взглянем правде в глаза: он обожал эти игры. Ему нравилось занимать наши помыслы. На это же была направлена и последняя выходка.

— Но он угрожал убить тебя, — возразила Мег. — Детектив Фитцпатрик сказал, что принял бы меры, если бы Эдди начал угрожать. А эта видеозапись, — Мег изящно пожала хрупкими плечами, — явно была угрожающей.

Компьютерный компакт-диск был прислан на домашний адрес Джиллиан. Как обратный адрес был указан адрес ее офиса — на свой изощренный, дьявольский лад Эдди отличался отменной изобретательностью. Так что, не предвидя ничего худого, получательница вскрыла конверт из крафт-бумаги, вставила диск в компьютер, подумав, что он от Роджера или от Клер, а потом... Потом с экрана на нее уставилось лицо Эдди Комо. И пока Джиллиан растерянно металась, пытаясь сообразить, на какую клавишу лучше нажать, чтобы вырубить его, он уже заговорил.

— Ты, долбаная сука! — обратился к ней Эдди Комо. К ней, находящейся в своем собственном доме и у экрана своего компьютера, в двух метрах от больной матери, в пяти метрах от проживающей в доме сиделки, в двух шагах от улыбающейся с фотографии Триш, счастливой и еще полной жизни.

— Ты, долбаная сука! Ты сломала мне жизнь. Ты исковеркала жизнь моему ребенку, моей матери, моей девушке. За что? Потому что я пуэрториканец? Или только потому, что я мужчина? Но теперь это уже не имеет значения. Я доберусь до тебя, даже если мне понадобится на это вся жизнь. Я достану тебя даже из могилы.

И тут Джиллиан наконец выдернула диск. Стремительным движением она сунула его в конверт и так же стремительно запечатала, словно то был ядовитый паук, способный сбежать. Потом Джиллиан очень долго сидела, тяжело дыша, вся дрожа как лист и, если честно, едва сдерживая рыдания.

Джиллиан ненавидела слезы, ненавидела плакать. От плача никогда еще не бывало толку. Слезами мир не исправить. И уж во всяком случае, не отпугнуть таких, как Эдди Комо.