Клуб любителей Го - [9]
— И да, и нет. Он же только Ученик. Ученик ещё не принадлежит себе, так как не владеет высшими ki. Сэйто в наше время — это самурай. Самурай, но не хатамото!
Они помолчали. Ягура–сан пребывал в задумчивости. Митико поймала на себе взгляд, который показался ей странным. Но в нём было столько внимания, столько интереса к её персоне, что юное сердце застучало. Она огляделась по сторонам, чтобы успокоить его. Скамейка стояла под старыми тенистыми деревьями. Эти деревья были здесь ещё тогда, когда замка Эдо не существовало в проекте.
— Я хочу попросить тебя сделать одно дело, Митико.
Девушка резко оглянулась. Как давно она ждала этого дня! Сэнсэй делает ей предложение, и это предложение может стать самым интересным в её опыте! Она не ошибалась, создание комплекта «Сэйто» могло в корне изменить течение её жизни. Ягура–сан медлил. Сейчас ему совсем не хотелось думать о России. Новая идея, пришедшая к нему сегодня, была необыкновенно притягательна, а главное — касалась интереснейшей темы. Старый самурай оказался парализован силой, превышающей его собственную. Он чувствовал себя школьником, мальчишкой, который имеет шанс совершить нечто такое, на что имеют право лишь взрослые. Родители уехали, и квартира неожиданно стала свободной. Более того, есть кого в неё пригласить. Он не успел додумать, почувствовав странное шевеление. Маленький Ягура–сан задвигался в его брюках и голосовал за продолжение эксперимента!
— Какое, сэнсэй?
«Какое?» — спросил себя Ягура–сан. Что он должен ответить Митико? Попросить её быстро собраться и, заметя следы, исчезнуть с ним? Он представил их, мчащихся на Север. Поезд неотвратимо несётся вперёд и даёт время заранее насладиться тем, что последует. За шесть часов дороги Ягура–сан успеет несколько раз пережить предстоящее, а потом он ещё и совершит его. Он будет наслаждаться каждым мигом! Каждое мгновение станет входом и одновременно выходом. И этих входов будет много! Он увидел, как может действовать в этот раз. Он увидел, как будет поддерживать, продлевать жизнь, исследуя её часть за частью, кусочек за кусочком. Как будет касаться кожей потока. Как соединившись с чужой жизнью, будет совершать повороты, несясь с головокружительной скоростью. И это биение будет совпадать с Дао, пронизывающим живое своими всепроникающими лучами. Боль, соединённая с чужим и его восприятием создадут великолепную триаду, и этой триадой будет руководить он. И только он! Ягура–сан взмок. Он достал носовой платок и дрожащей рукой вытер со лба.
— Что с Вами, сэнсэй? Вы не здоровы?
— Нет, нет, Митико, со мной всё в порядке. Сегодня прекрасный, прекрасный день!
Да, сегодня прекрасный день. Так говорили ушедшие на волнах Божественного потока. Но miti[26] этого дня пролегает через Россиа–нокуни[27]. И он должен отдаться его miti. И если он, Ягура, сегодня упустит или недоглядит что–то, что имеет отношение к этому уровню, то это может стать роковой помехой всему стратегическому плану. Камень ничто, miti игры стоит ста камней. И он не может жертвовать Игрой! Ягура–сан повернулся лицом к Митико, и голосом отдающим команду, произнёс в её распахнутые глаза:
— Ты должна поехать в Россию и разыскать одного человека!
Глава 3 Человек с камнем
— Убийца? — спросил тёмный человек странным и до боли знакомым голосом. — Раньше ты называл меня по–другому. Он продолжал держать плиту в руках, а затем аккуратно положил её на груду таких же камней. Он улыбался так, как мог улыбаться только один человек на Земле. — Учитель! — простонал я.
Учитель спрыгнул и подхватил меня под плечи. Он взял оба рюкзака, и следил, чтобы я не упал по дороге. Переход потребовал около десяти минут. Мои колени тряслись, и общее состояние было тягостным. В запасном укрытии Учитель достал термос и налил горячего пряного напитка. Мы находились в небольшом гроте с другой стороны скалы.
— Ты должен выпить это. Вернувшийся из Дома Смерти уязвим! — прокомментировал он.
Я доверчиво потянулся к крышке, но в моём кулаке были камни, которые я инстинктивно схватил, барахтаясь в каменной щели. Усмехнувшись, я разжал кулак, чтобы выбросить их. Учитель неожиданно перехватил мою руку, и наклонился над ней.
— Молодец, — усмехнулся он. — Я не сомневался в тебе. Есть люди, для которых некоторые поступки настолько естественны, что не подлежат никакому сомнению!
— Какие поступки? — спросил я, глядя, как он пересыпает в платок камешки, вытащенные из моего кулака.
Он внимательно рассматривал камни, и даже понюхал их. Затем, сложив вместе края платка, завязал тугим узлом. Эта процедура напомнила мне «похороны вырванного зуба». Учитель огляделся и сунул узелок в карман рюкзака.
— Какие поступки?! — усмехнулся он. — Есть люди, которые не могут обойтись без того, чтобы не притащить на себе то, что принадлежит не им. А точнее, притащить то, что им совершенно не принадлежит!
— Что ты имеешь в виду? — я понял, что он заново начинает любимую серию намёков на мою учёность и любознательность.
За долгие годы наших отношений он позволял себе шутить на эту тему бессчётное количество раз. Но сегодня его шутка показалась мне особенно неуместной и совершенно не подходящей к ситуации. Что он имеет в виду? Я действительно захватил какие–то камни на полу пещеры. Возможно в приступе асфиксии. А возможно и клаустрофобии. В том, что именно произошло со мной этой ночью, ещё предстояло разобраться с медицинской точки зрения. Учитель наблюдал за мною одним из взглядов оздоровительной группы. «Обидел — погладил, обидел — погладил», вспомнил я не раз слышанный от него принцип.
