Клуб любителей фантастики 21 - [59]

Попробуем рассуждать логически. На корабле; где я побывал, рубка заперта наглухо, значит, и на других кораблях тоже самое. Какой смысл запирать только одну рубку? Никакого. Но зачем вообще это делать? Разумеется, чтобы не было радиосвязи. Между кем и кем? Между командованием армии и частями? Чепуха, ни одна современная армия без радиосвязи не обходится. Между кораблями? Но ведь флот уже на Чоджеки.

Остается только межпланетная связь. Ну, конечно! Помнится, флот стартовал тайно и в дикой спешке. Зеннор понимал, что за ним следит Лига, понимал, что его смогут остановить только в том случае, если будут знать, куда он направляется. Так что полет на Чоджеки это, образно говоря, пробный шар, запущенный через галактику. Рискованная игра. Впрочем, не очень рискованная, поскольку генералы имеют дело с безоружным противником. Зеннор знал, что у флота Лиги есть шпионы — вспомним рыскавшие по острову пеленгаторы. Он убежден, что я — шпион Лиги, и допускает, что в армии могут быть и другие агенты. Поэтому он решил соблюдать радиомолчание до тех пор, пока не добьется своего, пока не наступит время, когда Лига уже ничем не сможет ему помешать…

Неплохо для Зеннора… и очень плохо для меня. Я отправил просьбу о помощи, и сейчас она еле-еле плетется в межзвездном пространстве со скоростью света. Лучше забыть об этом, а также расстаться с мечтами о сверхскоростной связи. Надо смотреть на вещи трезво. Возможно, мне до конца дней своих суждено жить на этой планете. Поэтому надо позаботиться, чтобы Зеннор и его головорезы не дышали мне в затылок. Придется отобрать у Зеннора армию. Когда все солдаты разбегутся по планете, можно будет сделать следующий шаг. Какой — я пока не придумал, но придумаю обязательно. Может быть, открою свободную продажу спиртных напитков офицерам и сержантам? Судя по тому, что я сегодня видел, они за год сопьются и вымрут от цирроза.

Я зевнул и обнаружил, что почти заснул.

— Не смей спать! — прикрикнул я на себя, вскакивая на ноги. — Если ты здесь заснешь, то запросто можешь проснуться на том свете. За работу! Надо срочно уносить отсюда ноги, поскольку больше тебе здесь делать нечего. Назад к теплу, свету и обществу дам, прочь от этих противны? холостяков, которые сквернословят, пьянствуют и играют в азартные игры

И все-таки я здорово вымотался. Чем идти пешком, лучше найти какое-нибудь транспортное средство. Может, возле офицерских домов найдется что-нибудь подходящее? Ведь офицеры редко ходят пешком.

Действительно, возле ДОСа стояли мотоциклы и штабные автомобили. А чуть дальше высилась тень командирской машины. Знакомая штучка. Я забрался на сиденье. Ясно, почему вокруг нет часовых — из замка вынуты ключи зажигания. Я улыбнулся. Если напрямую соединить провода, мотор заработает не хуже, чем от поворота ключа. Вскоре я с удовлетворением услышал шум двигателя. Ну, а теперь смело включаем фары, и полный вперед!

А куда — вперед? Естественно не в ворота. Днем через них можно проскочить с колонной, но сейчас они наверняка на запоре, и от меня потребуют пропуск. Можно, конечно, соврать что-нибудь насчет ночных маневров, но вдруг не поверят?

Я медленно проехал мимо ворот и двинулся дальше вдоль колючей проволоки. Выбрав участок изгороди, где поблизости не было патрулей, я остановил машину, вылез и подошел к проволоке.

Десятифутовая проволочная изгородь. Если наехать на нее, то наверняка сработает сигнализация, но я не заметил уходящих куда-нибудь проводков или взрыхленной земли под проволокой, — ничего, что указывало бы на мины. Не важно, если поднимется тревога. Пока сюда доберутся эти увальни-полицейские, я буду далеко. Я завел машину, поставил на самую малую скорость, и нажал газ.

Проволока с треском лопнула. Засверкали искры — так и знал, что она под током, хорошо, что командирская машина надежно защищена. А теперь — полный ход, — по безлюдным улицам, вылетаем на площадь, огибаем огромную статую Марка Четвертого и выруливаем на широкий проспект, по которому мы с Мортоном шли, когда сбежали от Зеннора. Впереди — река и мосты, а на той стороне — жилые кварталы. Машина прогромыхала по мосту. Никто за мной не гнался.

Вот и замечательно. Я проехал вдоль набережной, сбросил скорость, направил машину под углом к реке и выпрыгнул. Разбив в щепки скамейку — жаль, конечно, — машина красиво спикировала в воду. Плеск, бульканье — и тишина. Глуби на в этом месте была порядочная. Вдали выла сирена. Я шустро пересек парк и вышел на улицу. Я устал, но надо было подальше отойти от реки, — на берегу остались следы гусениц, днем их будет хорошо видно.

Я брел наугад, часто сворачивая, и вскоре заблудился.

— Хорошего понемножку, Джим, — пробормотал я, привалясь к стене и чувствуя, что вот-вот упаду в обморок. Собравшись с силами, я отворил ворота, поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Пришлось постучать еще раз, прежде чем за дверью послышался шорох и в окнах вспыхнул свет.

— Кто там? — послышался мужской голос, и дверь распахнулась настежь. Прожив на Чоджеки несколько дней и слегка привыкнув к обычаям туземцев, я все же сомневался, что так следует встречать незваных ночных гостей.