Клуб любителей фантастики, 2007 - [31]

— А вообще было бы здорово, — Катя улыбнулась. — Если бы он был. Я думала, это он мне Дину подарил в прошлом году.

— Ну да, — согласился Витька. — Я бы сейчас нового папу попросил. А то маме совсем сейчас плохо. И в поход не с кем сходить. И в шахматы сыграть. Ну и вообще…

— А какого?

— Что — какого? — удивленно посмотрел он на И. Ее взгляд был серьезным и внимательным. Витька снова почувствовал тот самый, прежний привкус страха — будто он опять подошел к краю бездонной пропасти, заглянул вниз — и увидел, что там действительно нет дна. Пропасть, в которую не стоит заглядывать детям. А может, и взрослым, не стоит… Он понял, о чем спросила И. Нужно было промолчать; может, скатать снежок и кинуть его Динке — и засмеяться, глядя, как бьют фонтанчики искристого снега из-под собачьих лап и взлетают черно-белые длинные уши, как крылья, — будто Динка и сама собралась взлететь. И Катя бы тоже засмеялась, и они больше никогда не вернулись бы к этому разговору.

— Доброго, — тихо сказал Витька. — Чтобы меня и маму любил. И чтобы никогда-никогда нас не оставил. Так бывает, чтобы никогда-никогда?

— Бывает, — серьезно ответила И.

Через два года И уезжала жить в другой город. Ну, по крайней мере, она так сказала.

— Ты пиши, — попросил ее Витька.

— Я плохо пишу, знаешь. Рисую иногда.

— Ты ведь еще вернешься? Или мы с Катей к тебе в гости приедем.

— Приедем-приедем, — подтвердила Катя. — И Дину возьмем.

— Ты ведь вроде тоже собаку хотел, Вить? — спросила И.

Почему я так боюсь, когда она вот так спрашивает? — подумал Витька, снова, как и раньше, задыхаясь от страха. Я, что ее боюсь? Или того, кем она может оказаться? Или — того, что она может делать?

— Я… знаешь, И, дядя Дима совсем не против насчет щенка. Теперь мы с ним вместе маму уговорим. Он ведь, правда, добрый, дядя Дима. И нас с мамой любит. И, наверное, никогда не оставит.

— Не оставит, — уверенно подтвердила И.

— Я вот… спросить хотел, — Витька осторожно развернул рисунок, который обычно хранил дома, в тайнике за шкафом. Рисунок, который И подарила ему накануне Нового года, когда мама в первый раз пригласила к ним в гости дядю Диму. — Что если я его потеряю, или порву… ну, случайно?

— Не знаю, — пожала плечами И. — Я правда, не знаю, Вить.

И присылала им открытки. Пять штук за весь год. Пальмы и бирюзовое море; снежные горы с ярко-красными маками у подножия; водопад среди острых скал. Витька и Катя безуспешно пытались разобрать смазанные почтовые штемпели с замысловатыми названиями. «Может, ее родители журналисты? Или археологи? — предполагала Катя. — Странно, что мы у нее в гостях никогда не были, да?» Витька молчал.

А осенью И неожиданно появилась сама. Витька встретил ее возле дома, когда выходил гулять со щенком.

— Привет, — сказала И, будто они последний раз виделись только вчера.

— Ого! — обрадовался Витька. — Ты откуда? Давай Катю позовем. Она дома должна быть.

— Я попрощаться пришла, Вить.

И даже не улыбнулась. Витька понял, что теперь она собиралась уезжать не в другой город. А насовсем.

— Я ведь заблудилась. Я… я потерялась. Как Дина. Я нарисовала дорогу, но теперь она уже рассыпалась, — И махнула рукой вверх. Витька, задохнувшись, смотрел, как тонкие пальцы И скользят по Млечному пути, будто перебирая звезды — одну за другой. — Я нарисовала… я… — ее голос дрожал, и Витьке показалось, что она сейчас заплачет. — Вот, смотри, — И вынула из-за пазухи листок, ступила в желтый круг фонарного света. Рисунок был цветной. Голубые моря; желто-зелено-коричневые континенты — очертания точь-в-точь из школьного атласа; белые шапки снега на полюсах. А если вглядеться, нагнувшись ближе, можно рассмотреть шпили соборов и крыши домов в маленьких пятнышках городов; а если еще вглядеться… Рисунок приближался, увеличивался, оживал — как земля для путешественников, опускающихся к ней на самолете. Как это может быть? Как это все вообще может быть?! — Я думала, получится похоже… Но, может, я уже просто забыла, как должно быть?

И всхлипнула. Сунула рисунок Витьке. Отступила в темноту.

Витька стоял, не смея шевельнуться и вздохнуть. Разноцветный яркий рисунок вздрагивал в его пальцах. А если я потеряю или порву? А если… Как я могу держать это в руках? Как?

— И! — позвал он, боясь, что она не отзовется.

— Да, — И ждала, замерев на границе света и темноты.

Странно, подумал Витька, теперь, когда я узнал о ней… ну не то чтобы всё, но хотя бы что-то, — я должен испугаться еще больше. А мне не страшно. Мне жаль ее. Как было жаль Катю, когда она потеряла Дину… Потерялась. И просто потерялась. Может, кто-то когда-то нарисовал странную девочку И, которая умела ходить по звездам, а потом забыл про этот рисунок?

— И! Я знаю, должен быть еще один рисунок. Ты, я и Катя с Диной. Мы разговариваем и улыбаемся. И там всегда солнце, в парке и на дорожке, где мы идем. Он ведь еще есть, этот рисунок, да? Может, ты уже нашлась, И?

— Не знаю, — неуверенно сказала И.

Свет упал на ее заплаканное лицо. Маленький шаг. Из темноты, где она едва не исчезла навсегда.

— Не знаю, — еще полшага.

«Убеди меня, — умоляли ее глаза. — Пожалуйста, заставь меня поверить».