Клуб любителей фантастики, 1963–1964 - [6]

— Я не боюсь, — доктор положил руку на рукоять меча. — Вот что меня защищает.

— А наука? Почему ты не отдаешь силы устранению того, что гнетет ее?

Фауст пожал плечами.

— Потом…

Когда дверь за ним закрылась. Me Фи заиграл на клавиатуре своего широкого пояса. Путь тоннелем нулевого пространства был мгновенным — материя, стены, расстояния таяли перед мощным электромагнитным полем, которым снабдили его на Коре для полной безопасности.

В неприступной пещере, в глубине густых лесов, где раздавались только крики орлов и волчий вой, Ме Фи устроил себе временное жилище и лабораторию. Тут он собирал сведения от телеавтоматов, невидимые глаза которых носились над городами и селами, светясь рядами экранов и жужжа записывающими кристаллами. Куда приведет его пребывание на этой странной планете?..

Старт, короткая тьма в глазах у Ме Фи, потом сумрак… Красноватый жар очага, разбросанные книги, а посреди них доктор.

Некоторое время оба молчали.

— Послушай, — произнес Me Фи, — ты сделаешь для меня кое-что.

Me Фи знал, чего он хочет. В городе была чума.

Ее несли закутанные люди на носилках, с которых торчали желтые, костлявые ноги, изъеденные болезнью. Ее несли тучи воронов над грудами непогребенных трупов. Заупокойный колокол отбивал такт этому страшному призраку. Забытые двери были покрыты белыми крестами, отовсюду поднимался запах разложения. Ужас смотрел с исхудалых лиц, и священники в полупустых церквах служили реквием в тишине господнего отсутствия.

Двое прохожих прошли покинутыми воротами под угасшими взглядами стражников, неподвижные руки которых не выпустили оружия даже после смерти.

Тот, что был повыше ростом, задрожал от внутренней возмущения.

— Я не пойду дальше, — сказал он. — Ты знаешь, что нужно делать, знаешь, как найти меня.

Фауст кивнул: зрелище смерти не волновало его. Он шел дальше по тихим улицам, огибал лужи, отскакивал от голодных собак. Он постучался в ворота дворца. Долгое врем ему отвечало только эхо, потом засов отодвинулся, и ворота приоткрылись.

— Я врач, — быстро произнес Фауст.

— Тут исцеляет только смерть, — быстрым шепотом ответил слуга. — У князя заболела дочь, он никого не принимает. Уходи.

Доктор сунул ногу между створками двери.

— У меня есть средство против чумы, скажи это своем господину.

Дверь приоткрылась больше, выглянула растрепанная го лова с острым носом. В глазах было недоверие.

— Ты дурак или… — В руке сверкнула пика.

Доктор отскочил, но не сдался.

— Я думаю, князь не захочет, чтобы его дочь умерла, — сказал он и повернулся, словно уходя.

Слуга нерешительно глядел ему вслед, потом окликнул.

— Погоди, я скажу о тебе.

Князь был утомленным стариком в длинной парчовой одежде, расшитой золотом. На тяжелом столе стояла чаша в которой дымилось вино. На лбу у князя лежал компресс, пахнущий уксусом.

— Если ты говоришь правду, — медленно произнес он, — то получишь все, чего пожелаешь, если нет, тебя буду клевать вороны на Виселичной горе. Итак?

Доктор улыбнулся.

— Я не боюсь.

Князь смотрел не него, медленно гладя бороду, иногда нюхая губку, смоченную в уксусе.

— Дочь заболела перед полуднем, она горит, как огонь и бредит… Отец Ангелик дал ей последнее помазание. Ты хочешь попытаться?

— Веди меня к ней, — ответил Фауст.

Тонкая игла шприца слегка прикоснулась к восковой коже. По мере того как по ней струилась серебристая жидкость под кожей вырастало овальное вздутие. Доктор разгладил его и обернулся к князю.

— Теперь она уснет, — сказал он. — Через час жар у нее прекратится, но до вечера она должна спать. Она выздоровеет.

Взгляды присутствовавших следили за ним с суеверным страхом — его уверенность убеждала. Ему верили, как он верил Me Фи, но шаги стражи перед запертой дверью комнаты, в которую его потом ввели, отзывались в душе тревогой. В конце концов у врага есть тысячи путей, и замыслы его коварны. Время шло, а в мыслях у Фауста бились упреки и страх. Он беспокойно вертел в руках яйцеобразный предмет из голубовато-сияющего вещества; нажав красную кнопку на его верхушке, можно было вызвать Ужасного… но доктор не смел ее нажать.

Когда стемнело, загремел ключ. Слуги внесли блюда и запотевшие бутылки. Они поклонились ему, и это вернуло ему уверенность. Он ел и пил, и ему стало очень весело.

Потом он снова стоял перед князем, и у старика не было ни компресса, ни губки. Он смеялся и предложил доктору сесть.

— Прости, почтенный друг, тебе пришлось поскучать… Дочь моя спит, и лоб у нее холодный, тебя, наверное, послал всемогущий.

Священник в черно-белой сутане кивал в такт благодарственным словам. Доктору стало неприятно.

— Ах, нет, нет, ваша светлость. Это долг христианина и врача помогать страдающим…

— Достоин делатель мзды своей, — бормотал монах.

Князь всхлипнул.

— Ты великий человек, доктор… Есть у тебя средство, чтобы отогнать болезнь заранее? Люди у меня умирают, и поля опустели — кто их будет обрабатывать?

— А кто заплатит десятину? — спросил монах, перебирая четки костлявыми пальцами.

— Есть у тебя такое средство? — настаивал князь.

— Есть, — ответил доктор, и глаза у него алчно заблестела. — Но с условием…

— Согласен заранее, — начал было князь, но монах сжал ему руку и спросил: