Клуб любителей фантастики, 1961–1962 - [3]

Он видел, как за огромной рыжей тушей, валявшейся у самого входа в шахту, вдруг поднялась знакомая фигура.

— Цел! Кто это? Четвертый! Сева, ты цел?!

Секунду спустя фигура нырнула в отверстие штольни, с ее потолка со звоном упала дверь, и командир услышал:

— Цел! Один из четырех!

— Да, я видел. Жаль, конечно…

— Что же делать?

— Делать? Ты ведь один не справишься!

— Не знаю. Может, и смогу. Но времени много уйдет. К вечеру, может, управлюсь, к самому вечеру. Все, что мы добыли за месяц, нужно уложить в блок-цилиндры. Двадцать семь штук. — Да, горючее на весь обратный путь.

— Не знаю. Может, и сделаю. Может, пришлете кого-нибудь?

— Сева, слушай. Ты знаешь, какая в шахте радиация? В сотни раз больше допустимой. Так пропитает, что потом ее ничем не вытравишь. Послать к тебе еще троих — значит, всех четверых придется оставить на планете. А так только одного. А нам надо посетить еще две системы по дороге домой. Поэтому помощи тебе не будет. Я знаю; тебе будет тяжело, но так уж вышло…

— Да, я понимаю. Ладно, постараюсь закончить все к вечеру.

— Ты можешь выйти, звери ушли.

На экране снова возникла рослая фигура в металлических доспехах. Четвертый направился к мачте энергоприемника и принялся за работу. Надо было снова закрепить ее и заново сориентировать.

Рыжее солнце садилось за лесное море. Фиолетовые зубцы вытянулись через выжженную атомным пламенем прогалину, изломались на стойках-упорах «Дальнего-5» и слились за его корпусом а странную рыбообразную тень.

Нижние люки корабля были открыты. Одинокая неуклюжая фигура укладывала внутрь тусклые тяжелые цилиндры. Последний из четверки двигался размеренно и неторопливо. Он брал с тележки стокилограммовый цилиндр, осторожно закрепляя его в петле подъемника, взбирался по лесенке и люку и подтягивал туда тяжесть. Напряженно вглядываясь а переплетение труб и проводов, он тщательно соединял контакты и потом негромко произносил; «Готово».

В жилом отсеке перед экраном сидело четверо. В команде ракеты было пять человек, но сейчас пятого среди них не было. Он был в этот момент Четвертым — тем уцелевшим в бессмысленной схватке у откоса и тем единственным, кто мог завершить работу целого месяца.

Он был рядом, но говорил с друзьями только по радио.

Он торопился, стараясь работать спокойно, но напряжение последних часов то и дело проявлялось дрожью пальцев.

— Может, ты отдохнешь, старик? — спросил командир. — У нас есть несколько часов.

— У меня будет масса времени для отдыха, — донесся ответ, — Я буду спать целыми днями.

Немного погодя радиоголос доложил.

— Двадцать седьмой готов. Закрываю люки. Теперь пойду готовить себе гнездышко.

Четверо в отсеке улыбнулись.

— Старик, не закапывайся слишком глубоко, следующее посещение будет через сто тридцать лет, тебя могут не найти.

— Нет, я тут в камушки ложусь, неглубоко. Больше я не нужен?

— Нет. Прощай, старик…

— Всего!

— Выключайся. Конец…

— Выключаюсь.

Человек, сидевший в соседнем, совсем не освещенном отсеке в кресле, похожем на электрический стул, опутанный проводами, откинул назад со лба шлем, освободил руки и ноги, отстегнулся от спинки, нажал на кнопку внутренней связи и сообщил;

— Выключился. Дайте свет.

Под потолком вспыхнули панели освещения. В кабине стало светло, так что человек, оглядевшись вокруг, мог увидеть четыре одинаковых «электрических стула» с четырьмя откинутыми назад шлемами и отсоединенными контактами рук и ног.

В этих креслах целый месяц по десять часов а день сидели первый, второй, третий и четвертый члены экипажа «Дальнего-5». Управляя каждый своим могучим металлическим двойником там, в недоступной для человека радиоактивной атмосфере шахты, они целый месяц обрабатывали липкую светящуюся руду и отбивались от ядовитых, с каменной чешуей драконов, на которых не действовало никакое оружие, кроме обыкновенного копья.

И. Росоховатский ВСТРЕЧА В ПУСТЫНЕ

г. Киев

Научно-фантастический рассказ

Техника — молодежи № 3, 1961

Рис. К. Арцеулова

Зубчатая линия горизонта была залита кровью. Солнца умирало, испускав последние длинные лучи и прощаясь с землей.

А он стоял у ног гигантских статуй и оглядывался вокруг. Он смутно чувствовал: тут что-то изменилось. Но что именно? Определить невозможно. Тревожное беспокойство не оставляло его…

Он был археологом. Его худощавая, слегка напряженная фигура казалась моложе, чем лицо, коричневое, обветренное, с усталыми, слишком спокойными глазами. Но иногда они вглядывались в знакомый предмет, оживлялись, вспыхивали, и тогда становилось ясно, что этот человек сделен из того же огненного материала, что и солнце, под которым он ходит по земле.

Теперь его звали Михаилом Григорьевичем Бутягиным, а когда он был здесь впервые, она называла его «Миша», ставя ударение на последнем слоге.

Это было пять лет тому назад, когда он готовился к защите диссертации, а Света занималась на последнем курсе. Она сказала: «Это нужно для дипломной работы», — и он добился, чтобы ее включили в состав экспедиции. Вообще она вертела им, как только хотела…

Михаил Григорьевич всматривается в гигантские фигуры, пытаясь вспомнить, около какой из них, на каком месте она сказала: «Миш