Клуб любителей фантастики, 1959–1960 - [59]

Все уселись в мягкие кресла возле одного из сверкающих разноцветными огоньками щитов и закурили предложенные полковником сигары.

— Я надеюсь, высокий гость извинит меня за небольшой исторический экскурс, — начал министр, пустив к потолку облачко синеватого дыма. — Мне просто хотелось бы напомнить, что с тех лор, как некая предприимчивая порода обезьян ухитрилась превратиться в людей, у нас всегда было работы по горло. Да, господин президент, полиция поистине один из древнейших человеческих институтов. Между прочим, мне на днях показывали перевод найденного под какой-то знаменитой пирамидой папируса, где рассказывается, как наши древнеегипетские коллеги искореняли подрывные настроения у подданных фараона.

Министр вкусно затянулся и, сбив пепел с кончика сигары, продолжал:

— Самое любопытное, что их методы работы, оказывается, мало чем отличались от тех, которые до самого последнего времени применяли мы, полицейские двадцатого века. Да. да, как это ни парадоксально звучит, но факт остается фактом: техника полицейского дела за минувшие три тысячелетия не претерпела существенных изменений. Еще каких-то пятнадцать лет назад людям приходилось довольствоваться такими примитивными дедовскими приемами, как вербовка осведомителей, подслушивание телефонных разговоров да случайное фотографирование подозрительных сборищ. Правда, у нас тогда уже появились некоторые новинки, вроде, скажем, установки замаскированных магнитофонов в жилищах неблагонадежных лиц, но, согласитесь, господин президент, что в век атома все это выглядело жалкой кустарщиной.

Генерал, на родине которого полиция пользовалась гораздо более древними методами, тем не менее солидно кивнул головой, соглашаясь, что магнитофоны — это, конечно, кустарщина.

— Наконец несколько лет назад положение стало в полном смысле слова критическим. 8 силу ряда причин иам пришлось так основательно увеличить численность полиции, что она стала больше армии и флота, вместе взятых, а расходы на ее содержание начали поглощать около двух третей всего федерального бюджета. Скажу вам по секрету: мы стояли на грани государственного банкротства… Но, к счастью, электроника, кибернетика и электроэнцефалография достигли к этому времени таких успехов, что оказалось возможным начать работы в направлении полной автоматизации полицейской службы.

Глава федерального спокойствия сделал паузу и заключил:

— Ну, а все остальное расскажет Ундерс.

Полковник в этот момент отдавал какие-то приказания группе людей в белых халатах. Быстро отпустив их, он вернулся к гостям и продолжил рассказ шефа:

— Итак, господин президент, все началось с того, что было создано удивительно миниатюрное полупроводниковое устройство, получившее название «Наставник мысли», или сокращенно «НМ». Минуя скучные технические подробности, могу вам сказать, что этот крошечный прибор, будучи помещен на затылке, с поразительной точностью улавливает все нелояльные мысли, возникающие в голове данного субъекта, все основано на мгновенной расшифровке биоэлектрических импульсов мозга. Сигналы наших малюток принимаются специальной электронной аппаратурой, которой набито это подземелье. И, таким образом, здесь, на щитах, перед нами как на ладони все крамольные мысли, появляющиеся в головах граждан государства.

— Всех граждан?! — не удержавшись, воскликнул потрясенный генерал, который был так захвачен этим рассказом, что даже раскрыл рот, утратив свою обычную солидную невозмутимость. — Неужели всех?!.

— О, разумеется, меня не следует понимать буквально, — полковник широко улыбнулся, показав полный комплект крепких, ослепительно белых зубов. — Прежде чем приступить к подключению, мы выявили некоторое количество абсолютно благонамеренных людей, в основном таковыми оказались лица с состоянием от десяти миллионов и выше. Вместе с обитателями сумасшедших домов и врожденными кретинами это составило в общей сложности около шестисот тысяч человек. Все остальные жители начиная с четырнадцатилетнего возраста подключены к нашей аппаратуре.

Подойдя к стене, Ундерс обвел широким жестом переливающиеся мириадами светящихся точек щиты.

— Как видите, огоньки часто меняют цвета. Вот, например, некоторая — к сожалению, пока небольшая — часть кружочков светится зеленым светом. Это означает, что у лиц, которых олицетворяют эти лампочки, в данный момент отсутствуют какие-либо нелояльные мысли или, что то же самое, вообще нет никаких мыслей. Желтизна означает наличие неблагонамеренных мыслей, не носящих опасного характера. Как видите, это пока преобладающий цвет на наших стенах. В частности, вот на этих щитах перед вами. Здесь у нас мелкие предприниматели и служащие. Давайте познакомимся с кем-нибудь из этих людей.

Он наугад ткнул рукой в скопление желтых огоньков, передвинув первый попавшийся рычажок.

— Поль Флавини, — отрекомендовался металлический голос. — Владелец мастерской по ремонту электрических засовов. Порт-Мери. Западное побережье. Легкое брюзжание по поводу увеличения косвенных налогов.

— Обычная история, — презрительно скривил губы полковник. — Вся эта публика только и делает, что брюзжит… Но больше всего беспокойства нам причиняют вот эти. — Он показал на россыпи красных огоньков на левой стене. — Цвет опасной неблагонадежности. Рабочие, разумеется… А правее — видите, желтизна с алыми вкраплениями — это фермеры. За ними идут лица свободных профессий, а еще дальше — домохозяйки и школьники. Армия и флот — это уже в самом конце зала, отсюда не видно.