Клуб кладоискателей - [8]

Общение с представителями последней нам не доставило особого удовольствия. Нет, обращались с нами вежливо, но две испуганные подруги — это были, к несчастью, их единственные свидетели, потому весь энтузиазм служители закона направили конкретно на нас. Что ж, мы рассказали в точности по секундам, как это произошло, и дали весьма подробное описание убийцы. На вопрос: «А почему, как вы думаете, киллер не избавился от вас, как от свидетелей?» — мы лишь недоуменно пожали плечами. Это действительно осталось загадкой.

Измученные и голодные, две подруги возвращались домой уже далеко за полночь. Меня всегда поражало, насколько резко темнеет на юге относительно нашей Москвы, за считанные минуты, а главное, что и сами ночи здесь коварно и страшно черны, вокруг ничего не видно — хоть глаз выколи. Не то что у нас дома. Выключишь свет, через небольшое количество времени глаза уже привыкли к темноте, и видишь как кошка. А на улице-то ни за что не упадешь в канализационный люк и не перепутаешь ладонь возлюбленного с лапой дворняги. Здесь же нам приходилось одной рукой держаться друг за друга, другой — за столбы и заборы, ежели таковые неожиданно появлялись на пути. Хорошо хоть кое-где горели редкие фонари, что помогло нам прочесть таблички на домах и свернуть тем самым на нужную дорогу.

— Катя.

— Что?

— А чего он тебе дал, этот Алексей? — Я набрала в грудь побольше воздуха и выложила подруге весь диалог с умирающим. — Как ты могла, циничная женщина, спрашивать про вторую часть карты у человека, который вот-вот отбросит коньки?

— Ну, — немного смутилась я и все же отразила удар: — Я обязана была выполнить последнюю волю умирающего, хотя это было неприятно и жутко.

— Ну, так и где же она, вторая часть? — с таким живым интересом в голосе спросили меня, что я не удержалась от восклицания:

— Эх, Юлька, Юлька! Сама меня отчитала за черствость, и тут же: «Где карта?» Где, где, в… Нежухе.

— Где? Это что, ругательство?

— Ой, рада бы с тобой поспорить, да не могу. Я и сама не знаю, что это такое. Но ты же сама слышала: «Нежух, вниз, третья ступень». Что же это такое, хотела бы я знать?

— Спросим у кого-нибудь. Ты ведь понимаешь, что мы обязаны выполнить священный долг перед убитым и найти сокровища?

— Конечно, я это понимаю.

Да, мы так говорили, будто собирались искать клад именно потому, что нас об этом попросили, а не потому, что самим не терпелось во что-нибудь влипнуть. Это у нас с подругой в крови, мы частенько встреваем во всякие авантюры, расследования и иные темные делишки. Пару раз мы чуть жизней не лишились, но это не вправило двум любопытным варварам мозги на место.

— Значит, сейф, — вдумчиво проговорила подруга. — Что может быть в сейфе? Валюта?

— Вполне возможно, — не стала рушить ее мечты. — Либо ценные бумаги.

— А может, золото?

— Да-да, золото-бриллианты! — рассмеялась я, вспомнив бессмертный фильм.

— Стой, ты куда? Вот наш дом.

Мы остановились. Свет фонаря сюда не доходил, но это, несомненно, владение бабы Дуси. Вон она, макушка деревенского туалета, мрачно освещаемая слабым светом луны. Мы потянули на себя калитку, однако она, вопреки нашему предположению, открылась в другом направлении, не на себя, а от себя.

— Странно, — пожала Юлька плечами.

— Мы, видать, с тобой перепили. Оттого забыли, куда она открывается. Давай же, заходи.

— Нет, ты первая, — взъерепенилась подружка.

— Что за детский сад? Видишь, край крыши погнулся? Это только у нашей старушки во всем городе может быть. Она же слабенькая уже, сама не починит. Идем.

Мы прошли вперед, калитка за нашими спинами скрипнула и захлопнулась. Дойдя до дома, я взялась за ручку — дверь была заперта. Вот блин! Не везет так не везет.

— Кать, давай позовем ее.

— Жалко будить. Она, наверно, забыла, что мы ушли, и заперлась. Что же делать? — Я задумалась. — Юлька, я вспомнила! Мы же окно в комнату не закрыли! Идем.

Мы стали медленно обходить дом, держась за стену. Свернули налево, затем еще раз налево.

— А вот и окно! — обрадовалась Юлька. — Как здорово, что мы его не закрыли! Давай лезь.

Отворив створку пошире, я взгромоздилась на высокий подоконник, свесила ноги уже с другой стороны и спрыгнула. Юлька полезла за мной, и я помогла ей спуститься.

— Темно, блин, — проворчала подружка. — Ты не помнишь, у нас стояла лампа на тумбе?

— Стояла, — твердо ответила я. — Давай нащупаем ее и включим. И говори тише, баба Дуся спит.

Тут же рядом донесся шорох — это Юлька шарила по поверхности тумбочки.

— Вот горе-то.

— Что случилось? — испугалась я.

— Лампа исчезла. Неужели украли? Боже, Кать, у нас же окно весь вечер открытым было. Точно, залез кто-то и стыбзил! Как же мы теперь бабке в глаза посмотрим? Это ж по нашей вине.

— Ладно, не реви, завтра что-нибудь придумаем. Купим ей новую лампу. Раздеться можно и без света. Давай ложись, спокойной ночи.

— Ага.

Мы начала стаскивать с себя одежды и складывать их на пол: стулья, стоявшие раньше возле кроватей, теперь почему-то тоже не желали отыскиваться. Я уже собиралась залезть в постель и даже потянула в сторону одело, удивившись на мгновение, а почему постель разобрана, как вдруг…