Клуб худеющих стерв - [9]

Но все это было возможно только в случае успеха диссертации. Собственно, волноваться за диссертацию было нечего, она была безупречной. В гораздо большей степени Юлю волновали вопросы, так сказать, внутриполитические. На должность заведующего кафедрой претендовал сын ректора. Он был абсолютно бесперспективным и никакой конкуренции с деловой точки зрения Юле составить не мог. Но у Юли не было личных защитников, вся ее борьба строилась только на том, что ее работа совершенна. Завалить ее было немыслимо. Поэтому Юля смотрела в будущее с оптимизмом. Она собиралась записаться на прием к ректору и убедиться, что тот не собирается ставить своего сына-болвана на нужную Юле должность.

Однако попасть на прием к ректору удалось только за день до защиты. Это было плохо, потому что не оставалось времени для маневра. Даже обдумать ситуацию времени уже не оставалось.

Юля вошла в кабинет и села напротив ректорского места. Ректор вышел из комнаты отдыха и мрачно посмотрел на Юлю. Юля давно не видела его и поразилась про изошедшей с ним перемене. Он был худ, изможден, пожалуй, даже желт. И она решилась спросить ректора о самочувствии.

Ректор просветлел лицом и как будто даже обрадовался.

– Это хорошо, Юлечка, что вы спросили. Теперь мне легче будет вести разговор, потому что мне предстоит сказать вам неприятные вещи. Я очень болен, меди цина бессильна, осталось совсем немного. Кстати, у вас есть дети?

– Нет, – ответила Юля.

– Жаль, если бы были, вам было бы легче меня понять. Должность, на которую вы будете претендовать после защиты диссертации, – единственное, что я могу оставить в наследство своему сыну. А вы – блестящий ученый, найдете что-нибудь другое.

– Но почему? Вы же знаете, что у меня получится лучше.

– В моей нынешней ситуации для меня главное, что бы мой сын занял прочное положение в институте. Но мы говорим не о нем. Вы сможете защититься только при условии, если прямо сейчас напишете заявление об уходе. Если не напишете, вас завалят и все станет для вас в десятки раз сложнее. Поверьте, меня это не радует, но у меня нет выбора. Вы пробьетесь в другом месте. Мой сын – никогда.

– У меня есть время подумать?

– Сколько вам нужно? Пять минут? Десять?

Юля пребывала в полном смятении. Она не ожидала такой прямоты от ректора и уж тем более не догадывалась, что все обстоит так серьезно. Она могла бы отказаться – ее работу осмеять будет трудно, но если все заранее предупреждены и запуганы… Конечно, найдутся два-три человека, которые выступят против ректорского беспредела, пользуясь преимуществом тайного голосования. Но основная масса все равно сделает так, как приказано администрацией, – пенсионерам нужно досидеть, ассистентам защититься, никто не хочет обострений. Предположим, она уйдет… тогда надо срочно отправить согласие в Эмираты.

Ненависти к ректору она не испытывала, к его сыну тоже. Ненависть тут ни при чем. Ничего личного.

Жизнь совершала крутой поворот против Юлиной воли. Заветное ускользало. Обычно она сама управляла своей жизнью и двигалась по ней, следуя четко намеченному плану, однако сейчас все вышло из-под контроля. Если бы она узнала о болезни ректора раньше, тогда бы ей удалось придумать план «Б». Но вместо того чтобы собирать по институту сплетни, она писала диссертацию. Бедная глупая Юля. Она пожалела сама себя.

Юля встала.

– Я очень вам сочувствую, – сказала она, – несмотря на сложившуюся ситуацию. Позвольте мне зайти завтра. Я должна прийти в себя.

– Спасибо, – ответил ректор и поцеловал ей руку. – Вы не только талантливы, но и великодушны. Однако помните – завтра последний срок.

План «Б» нужен был прямо сейчас. Юля спрятала сум ку в ящик своего стола на кафедре, достав оттуда только проездной и немного денег. Удалила в туалете макияж и отправилась в магазинчик секонд-хенд в полутора кварталах от института. Там она выбрала неяркую мальчиковую куртку, свисающие рэперские джинсы, кеды и бейсболку. В подъезде соседнего дома надела все это поверх собственных брюк и жакета, туфли положила в обширные карманы джинсов, заправила волосы под бейсболку. Затем дошла до ближайшей станции метро и встала там у входа. Ректорский сын не изменил своим привычкам и пришел на станцию через пятнадцать минут после окончания четвертой пары. Юля спустилась по эскалатору, пропустив между ректорским сыном и собой четверых. Он вышел на перрон и остановился у самого края. Юля встала прямо за ним. В туннеле уже показались огни поезда. Юля оглянулась, места для отступления пока хватало. И она вплотную приблизилась к спине ректорского сына, спина была нерешительной и вялой. Она даже почувствовала исходившее от него тепло, ей стало не по себе, но она подавила это ощущение. Главное, чтобы лягушка не крикнула. Оставалось только слегка подтолкнуть его, когда поезд подойдет ближе.

Но тут на платформу выбежало примерно сорок подростков класса шестого-седьмого в сопровождении нескольких учителей, они заняли все свободное пространство вокруг. Юле пришлось отказаться от своего намерения: она не смогла бы сбежать незамеченной.

И тут Юля будто проснулась и сама себе поразилась. Что ею двигало сейчас – холодный расчет или бешеная страсть? Однако Юля всегда чуралась рефлексии, и следующей ее мыслью было: «Чуть-чуть не считается». Ещ е через минуту она обо всем забыла. Даже сердце билось ровно. Она выбросила в мусорный бак непригодившийся подростковый прикид и вернулась в институт.