Клуб грязных девчонок - [95]

– Теперь понятно, почему вы так безукоризненно ухожены, – улыбнулась я.

– Можно сказать, это семейное. И мама, и отец очень следили за собой.

– У вас есть братья или Сестры? – Мой вопрос удивил меня: я давно уже знаю Андре, но мне неизвестны его семейные связи.

– Да, – улыбнулся он. – У меня шесть братьев и сестер. А я самый старший.

– Bay!

– Вот именно. А вы?

– Я одна. Поэтому родители так разочаровались во мне.

– Неужели есть люди, способные разочароваться в вас, Ребекка? Вы такая одаренная.

– Моя мать – католичка. Ей не по душе мой развод, и она считает, что мне вечно суждено гореть в геенне огненной.

– В самом деле? И как вам от этого?

– Ужасно.

– Понимаю. Но сами-то вы тоже считаете, что катитесь в ад?

– Нет.

– И я того же мнения. Бог благосклонен к вам. Вы хороший человек.

– Спасибо.

– Знаете, родители не всегда говорят то, что думают. Очень многие дали бы на отсечение руки ради своих чад. И в итоге мирятся с детьми. Таковы родители.

– Верно. Не буду обращать внимания. У меня своя жизнь.

– Здравый подход.

Андре рассказал, как рос в Лондоне. Семья была крепкой, надежной, доброжелательной. Я вспомнила своих. Нью-Мексико. Как любила пустыню. Об успехе родителей и предрассудках матери.

– Узнай мать, что я здесь с вами, она не одобрила бы меня.

– Но почему? – Андрё сжался, будто приготовился к оплеухе.

– Потому что вы черный.

Он громко рассмеялся, хотя и поморщился.

– Что есть, то есть. А вы как к этому относитесь?

– Я? – Не ожидала от него такого прямого вопроса, и это смутило меня.

– Да, вы. – Андре прокашлялся и чему-то ухмыльнулся.

– Мне все равно. Да, меня воспитали определенным образом, но, по-моему, Мартин Лютер Кинг был прав, сказав, что людей надо оценивать по их внутренним достоинствам, а не по цвету кожи.

– Добрый старина доктор Кинг. Американцы постоянно толкуют мне о нем. А вы знаете, что не он первый сказал эту фразу?

– Нет.

– Первым эти слова за сто лет до него произнес великий кубинский поэт Хосе Марти.

– Неужели? Мне следовало бы знать об этом – ведь так? А я даже в колледже не изучала Марти.

– Поверьте мне. – Андре сделал несколько глотков вина и поковырял в тарелке. Он казался смущенным и немного расстроенным.

– Извините, – проговорила я. – Я не виновата, что у меня такие родители.

– Ничего страшного. Просто меня всегда поражает зацикленность американцев на расовых проблемах. Вот мои родители выросли в Нигерии и не знали подобных проблем. Перед ними возникали проблемы серьезнее – коррупция чиновников, бедность, насилие. Кастовые и иерархические предрассудки и почти полная невозможность получить доступ к образованию и другим благам. В конце шестидесятых у нас была большая гражданская война. Она вызвала такие трудности, которые американцы не способны представить.

– Понимаю. – Я ничего не знала о гражданской войне в Нигерии, но не призналась в этом.

– Таким образом, – продолжал Андре, – в нас не воспитали расового самосознания. В том смысле, в каком его понимают американцы. У нас этническое самосознание. Я яруба. Американцам это ничего не говорит. А нам – все. Для вас мы все «черные». Это лишает человека личностного начала. Меня всегда изумляло, как здесь ставят расу на первое место. Мне чужда такая система ценностей. – Я поймала себя на том, что тереблю в руках столовые приборы. – С другой стороны, меня настораживает то, как здешние «черные» воспринимают расовые проблемы: они сваливают на цвет кожи все свои неурядицы-. Я не понимаю этого.

Нечто подобное было знакомо и мне.

– С латиноамериканцами то же самое, – ответила я. – Послушали бы вы мою приятельницу Эмбер. По ее словам выходит, что она жертва геноцида.

– Америка – рассадник гнева.

– Да, здесь накопилось много ярости.

– Насколько я могу судить, это ведет в тупик. Мне приходилось беседовать в школах: «черные» ученики бросают занятия, не хотят стараться, неправильно одеваются, а потом обвиняют во всех своих проблемах «систему». Меня спрашивали, как я всего достиг и как преодолел предрассудки. И я отвечал, что не имел никаких предрассудков. Много работал и так добился всего. Черные американцы не хотели слушать меня. И белые, честно говоря, тоже. Кажется, удивлялись мне по тем же причинам.

– С латиноамериканцами то же самое, – повторил я. – Не со всеми, но с многими.

Андре покачал головой:

– В Нигерии муниципальные начальные школы не факультатив. Их просто не существует. Здешние черные дети не сознают, какими пользуются благами. Это одна из причин, побудивших моих родителей уехать из Африки. Черные хотели привлечь меня к своим вылазкам. Они не понимают, что у меня другой жизненный опыт и их выступления меня не интересуют. Они называют себя афроамериканцами, но ничего не знают об Африке. Я просил их назвать хотя бы две реки на континенте, и никто не сумел. Америка – замечательная страна. Нужно только стараться, и все получится. Просто, как день. Вот взгляните на меня.

– Или на меня.

– Я гляжу на вас с большим удовольствием, – улыбнулся Андре.

Я снова вспыхнула.

– У вас добрый глаз.

Он потянулся через стол и поцеловал меня. Быстрый, изящный поцелуй в губы.

– Ваш муж – безумец.

– Бывший муж, – скоро будет бывшим. Но для меня он уже прошлое.