Клуб грязных девчонок - [51]

В Ватикане повсюду парковые дорожки, будто мы попали в Диснейленд. Наконец мы добрались до главного здания и начали разглядывать изумительную архитектуру, но тут Хуан все испортил: стал талдычить менторским тоном о том, что во время войны Ватикан был связан с нацистами, а теперь, возможно, с мафией. Иногда своими политпроповедями он напоминает мне Лорен. Я слушала вежливо насколько могла, а сама подумала: недостойно так говорить в самом Ватикане. Мыс ним оба католики, и я удивлялась, почему Хуан не питает к этому месту того же почтения, что и я. И хотя вежливость не позволяла мне одернуть его, скажу честно, я пришла в недоумение.

Но когда мы снова попали в гостиницу, чуть не взорвалась. Я люблю Хуана – все это так. Он хороший, умный, симпатичный. Но совершенно не думает о других. Ни разу не спросил меня, что бы я хотела делать. Даже не предложил провести по магазинам или по таким местам, которые мне нравятся. И хотя вечером Хуан попытался найти ресторан приличнее, а когда мы проходили мимо магазина спорттоваров (ты только подумай!), выразил желание купить мне «хорошую» обувь, остаток поездки был примерно таким же. Хуан мечтал попасть повсюду, но в половине случаев понятия не имел, куда направлялся. Ему хотелось «затеряться» в окружающем мире и питаться в местных забегаловках вроде той, где мы ели в первый раз, а не посещать фешенебельные места. Я вздохнула с облегчением, когда мы приехали в аэропорт и сели в самолет, вылетавший в Хитроу. Теперь двенадцать часов в воздухе не страшили меня. Я втиснулась в крохотное кресло, надела наушники и делала вид, что не слышу, когда Хуан пытался заговорить со мной.

Когда самолет приземлился в Бостоне, он наконец понял намек: я озверела от него, мне не понравилось, как он обращался со мной. Едва лайнер остановился у ворот, я достала мобильник и набрала номер доктора Гардела.

– Привет, доктор, как поживаешь? Я? Хорошо, спасибо, что спросил. Ты такой заботливый. Угу… угу… Была немного занята по работе. Но теперь освободилась. Симфоническую музыку? Превосходно. У тебя отличный вкус.

Хуан уткнулся лицом в ладони.

ЭМБЕР – КВИКЭТЛ

Обычно я не пишу в своей колонке об искусстве, но вчера видела шоу, которое вдохновило меня. Оно стало первым в семидневке выступлений в церкви Святой Эммануэлы в рамках Раннего бостонского музыкального фестиваля в честь празднований Святой недели. Хоровое исполнение шестнадцатью певцами староанглийских и староиспанских композиций Тома Луи де Виктория вселило в меня надежду, что мы, бостонцы, несмотря на отличия, будем ценить то что нас объединяет, а не искать то, что нас разъединяет.

Из колонки «Моя жизнь» Лорен Фернандес

Гато проснулся и сообщил мне, что видел во сне пять пылающих солнц, а затем ему явился ягуар и сказал, что мое наречение следует перенести на ближайшие выходные, прежде чем я встречусь с Джоэлем Бенитесом.

Мы планировали отправиться в дом Курли в Ла-Пуэнто через три недели и совершить тихую, незаметную церемонию наречения. Но духи открыли Гато, что церемония должна быть многолюдной, всенародной и совершиться немедленно. Он нежно обнял меня и сказал:

– Если ты отправишься на встречу без своего настоящего имени, то не получишь все, что должна получить.

Он и до этого оказывался прав. Гато видит сны, которые не совсем сны. Его сны – это разговоры с духами животных мексиканской Вселенной.

Мы встали, вместе приняли душ, поели фруктов на маленьком балконе, выходящем во двор. Затем Гато взялся организовывать церемонию, а я ушла в дом. Во мне зарождалась мелодия. Начались схватки – вот-вот должна была родиться песня.

Пока я сидела на полу с гитарой и сочиняла мотив, Гато говорил по телефону. Где-то на заднем плане я смутно слышала его голос:

– Es que es muy urgente, mano, urgente urgente que hacemos la ceremonia pronto, pero pronto pronto[107], – говорил он.

Я увлеклась песней о брате-полицейском. Гато повесил трубку и ждал, когда я прервусь. И только тогда обратился ко мне:

– Курли согласился на завтра. У него был запланирован другой обряд, но он перенесет его – понимает неотложность твоего дела. Он тоже видел ягуара. Это что-то значит. Времени мало, Эмбер, но думаю, мы успеем со всеми связаться.

Следующие два часа Гато висел на телефоне, звоня людям из нашей танцевальной группы «Ацтеки», договариваясь о большом danza[108] на завтрашний день. К тому времени как он закончил, у меня сложилась основа песни и я начала облекать ее плотью. Гато между тем достал из кладовой головные уборы, щиты и начал чистить их для танца.

Тридцать из тридцати шести участников танцевальной группы согласились прийти. Место действия изменилось: это был уже не дом Курли, а открытое пространство в Уитьер-Нэрроуз. В доме Курли не хватило бы места для большого danza. А в Уитьер-Нэрроуз мы часто собирались. Остаток дня я оттачивала свою песню.

Гато вычистил квартиру и купил еду. Когда настал вечер, мы занялись любовью и стали слушать зеленый голос луны.

В воскресенье мы все встретились в полдень в парке. Я была в длинном красном расшитом платье с множеством юбок, золотой шапочке и мокасинах. А на Гато была только набедренная повязка, колокольчики на щиколотках и головной убор с перьями. Остальные участники группы нарядились точно так же.