Клоуны водного цирка - [57]

— Вежливость не ваша черта, это очевидно, — вздохнул Арман, — но уточню, что я не «холоп», как вы выразились, а баннерет.

— Да вы все тут баннереты, в кого не плюнь.

— Барон, прекратите, вас заносит! — Лоренсу вся эта ситуация не нравилась.

— Вот убью его и прекращу. Драться немедленно!

— Темно уже в город ехать, да и за базиликой Генриге сейчас месса будет, а такие пикники наши ухорезы обычно там проводят — осторожно подал голос Бонифаций.

— Не надо в город, — сказала княгиня, — места полно.

— А где?

— Вот Арена, бассейн убрали уже.

— Зрители?

— Зрителей почти не осталось, — подхватил идею жены князь, — а те, что не успели разойтись, оценят еще одно бесплатное представление. И темнота не помеха. Чего-чего, а уж света будет много.

Тарант выходил последним. Пальцем подозвал крейклинга дежурившего у входа.

— Лекаря моего позови, пусть поторопится. Объясни ситуацию. Чтоб все захватил с собой.

— Никак это на сделку не повлияет, уверяю вас, независимо от исхода поединка. Личное, это личное, а дело есть дело. — Бонифаций успокаивал Лоренса.

— Это плохо кончится для вашего бойца, — вздохнул представитель мэрии и Высшего земельного суда Эсселдейка, — вы не понимаете, с кем ему придется драться.

— Отчего же, — пожал плечами Бонифаций, — понимаю.

Они стояли на арене у барельефа, на котором огромный конь с рыбьим хвостом мчался сквозь волны с прекрасной девой на спине. Несколько зрителей и правда не успели уйти и теперь с интересом смотрели на разворачивающееся под ними зрелище. Что именно сейчас произойдет, было видно по приготовлениям. Выгонять зевак князь запретил. Оставшиеся кучковались на втором ярусе, значит, принадлежали к сословию богатых горожан. Портить с ними отношения Тарант не хотел. Да и беды не видел. Пусть смотрят.

На трибунах, друг напротив друга, загорелись две чаши. За ними щелкал механизм и усатый крейклинг в берете, с громогласными матами давал указания ливрейной прислуге, ставить свет так, чтобы он освещал центр арены, но не бил в глаза «господам, которые пыряться будут».

Барон снял жакет со стоячим воротником и рукавами с разрезами и оставшись в одном трико стал не спеша разминать кисти. Петеру айт Эрнстермирху было около сорока, но живота не было. Сам худощав, костист и как будто обвязан канатами мышц. Полуторный меч в ножнах держал в руках Хэнк и нервно поглядывал на мокрые пятна на песке, которым был покрыт пол арены.

Арман также скинул пурпуэн и рубаху и пошлепал себя по обтянутым трико бедрам. Несмотря на то, что был моложе, мускулистым не казался. Скорее плотным и округлым, хоть и не толстым.

— Интересно, в случае победы, я смогу забрать этот золотой значок на красном банте, что у вас на плече?

— Щенок болтливый. Ты лучше надейся, что увечьем отделаешься, а не сдохнешь здесь и сейчас. Но обещать не могу.

Арман хищно улыбнулся в ответ.

— Ничего, зато я постараюсь сохранить вам жизнь. Честно. Я не хочу, чтобы Баэмунд считали негостеприимным княжеством. Заодно и меч мой разглядите, как того желали. Так, что насчет значка?

— Если останешься в живых, я тебе его лично в руку положу. В твою отрубленную руку.

Остальные стояли в стороне. В наступившей полутьме, казались тенями-статистами, рядом с которыми в кругу света разворачивалось основное представление.

— А почему не в полном доспехе? — спросил Бартаэль. Он единственный, кто относился к происходящему без эмоций и даже с интересом.

— Барон сам захотел драться сразу, — ответил Бонифаций, а где этот доспех сейчас? У Армана, подозреваю его и вовсе нет. А что, у барона доспех с собой?

— Да, это я не подумал, — признал купец. — Доспех у него с собой, но на корабле остался. Да это и не важно. Но тогда у вашего парня надежды выжить еще меньше.

— Скажите, — с интересом спросил Бонифаций, — а возможность победы Армана, вы исключаете полностью?

— Полностью, — кивнул купец. — Я знаю Петера. Знаю, как он бьется. Простите, я в этом уверен. Он этот значок на плече не зря носит. У него на счету не одна победа и в дуэлях, и на турнире. В Эсселдейке ему запретили бы драться, так как понятно, чем закончится поединок. К тому же лично был свидетелем, как барон рубился с фраккарцами во время вылазки у ворот. Я со стены смотрел и видел, как коня под ним убили залпом из аркебуз. И он тогда потерял нескольких товарищей. А уж после того, как наемные стрелки из Пикарро дали залп, из-за их спин выскочили франшбургские гвардейцы с пиками и мечами. Лучшая пехота Севера, к слову. Конная атака барона захлебнулась из-за аркебузиров, их мы не ожидали. Просчет наш. А кнехты городские, что за кавалерией барона шли, не подтянулись еще. Петер вылез из-под коня и один почти полминуты дрался у барбакана. Мало того, что сдержал гвардейцев, так еще и убил двоих. Я так думаю, если бы наши алебардщики не увидели, как отчаянно он бьется, то отступили бы после того залпа. А вот на язык он не сдержан, да. Но это не со злобы. Он просто такой… — Бартаэль, покрутил рукой в воздухе, — несдержанный. Он даже не понимает, что людей обижает.

— А вы как считаете херр Нудзансенс? — спросил Бонифаций, стоявшего недалеко главу делегации Эсселдейка.