Клинт Иствуд. Последний ковбой. Биография - [24]
«Мы снимали несколько масштабных сцен прогона скота. Стадо было огромным – около двух тысяч голов. Съемки получились захватывающими, особенно когда животных охватывало волнение. Я ехал в глубине стада, там поднимались клубы пыли, и все это действительно смотрелось как дикая давка. Но камеры работали снаружи стада, они только слегка заглядывали внутрь, и зритель многого не видел. И мне показалось, что будет лучше, если мы влезем прямо в эту дикую давку. Я сказал режиссеру и продюсеру: “Давайте я возьму хотя бы «Аррифлекс»[29], сяду на лошадь и проберусь в центр этой чертовой давки. Могу спешиться, да что угодно могу сделать, но нужно иди туда, внутрь, чтобы снять хорошие кадры, которых нам так не хватает”. Ну, они стали меня отговаривать, убеждая: “Ты не должен туда лезть – это запрещает профсоюз, это против правил”. И я понял, что они просто не хотят выступать против принятого стандартного метода киносъемки».
Еще до начала работы над фильмом «За пригоршню долларов» Клинт много думал о том, что знакомые ему настройки, ракурсы съемки и методы построения сцены (в начале сцены – общий план, потом съемки через плечо в ходе диалога, потом завершение сцены общим планом и переход к следующему общему плану) порождают единообразие в методах работы телережиссеров и приводят к тому, что все они (и режиссеры, и их шоу) с точки зрения стиля выглядят совершенно одинаковыми. Можно сказать, что в тот день, когда Клинт захотел снимать перегон скота чуть иначе, в его душе были посеяны семена будущей профессии режиссера.
«В конце концов я прямо спросил Эрика Флеминга: “А вы не хотите попробовать меня в режиссуре?” Он ответил: “Ну что ж, я не против”. Потом я пошел к продюсеру, и тот тоже сказал: “Отлично!” Очевидно, за моей спиной он говорил что-то другое, но мне тогда сказал: “Отлично”. И добавил: “Я вам вот что скажу. А почему бы вам не попробовать сделать несколько трейлеров для будущих серий из следующего сезона?” Я ответил: “Потрясающе. Я сделаю это бесплатно, а потом сниму эпизод”. И я сделал эти трейлеры. Но они отказались от эпизода, потому что в то время некоторые из знаменитых актеров на других телевизионных шоу снимали эпизоды – и не слишком успешно.
Так что примерно в то же время, когда я собирался это сделать, в CBS сказали, что больше актеры сериалов не смогут снимать свои собственные шоу… И тогда я пошел работать к Серджо Леоне».
Работа в фильме оказалась для Клинта непростой – прежде всего потому, что Леоне настоял на съемках на трех языках одновременно. Клинт должен был говорить по-английски, в то время как другие актеры говорили по-итальянски или по-испански. Результатом стало уменьшение числа диалогов, да и те Леоне в основном использовал, чтобы помочь создать вокруг Человека без имени мистическую атмосферу почти полного безмолвия. Вместо произнесения долгих монологов персонаж Клинта стал по настоянию Леоне курить сигариллы и в нужные моменты доставать свой большой пистолет, который мог сказать куда больше, чем он сам. (Клинт с энтузиазмом поддержал это решение и с одобрения Леоне убрал из текста роли большую часть диалогов со своим участием.) Все это дало возможность Клинту больше использовать мимику и выражение глаз, а не слова, как это делал Роуди Йейтс и любой другой персонаж сериала «Сыромятная плеть». Дело было еще и в том, что на телевидении снять описание действий словами всегда оказывается намного дешевле, чем на самом деле показывать эти действия. («Вы знаете тех поджигателей, которых мы забрали вчера?» – «Да, знаю». – «Ну так вот, двое из них вчера вечером устроили драку в своей камере, и нам пришлось их разнимать». – «Жаль, что я этого не видел». – «Один из них ударил другого по голове бутылкой… и теперь им занимается доктор. Давайте посмотрим, как у него дела. Может, удастся добиться от этого бездельника хоть каких-то показаний…»)
Таким образом, исподволь, постепенно предыстория Человека без имени обрела форму. Он стал своего рода странствующим рыцарем в сияющих доспехах, а полностью раскрылся в одной лишь фразе. После того как он помогает молодой паре вырваться из лап злого Рохо, он произносит: «Однажды я знал людей, похожих на вас… Но там не было никого, чтобы им помочь». Это было все, что он сказал, но этого было достаточно…
Клинт нашел широкополую шляпу, которая ему очень понравилась, и носил ее низко надвинув, почти закрывая глаза, что придавало ему еще более угрожающий вид. При этом он сохранял определенное хладнокровие – а такой баланс было обеспечить совсем непросто. И еще он носил пончо[30], которое появилось во второй половине фильма, чтобы скрывать от своих противников изуродованную руку. Это пончо стало чем-то вроде накидки Бэтмена. Наконец, металлический щит, который был на герое во время кульминационной перестрелки, сделал его неземным созданием, непобедимым пришельцем из другого мира. Клинт прекрасно объединил все эти атрибуты персонажа и эффектно воспользовался пончо в финальной перестрелке фильма, которую Леоне идеально сочетал с великолепной музыкой Эннио Морриконе – лучшей музыкой к вестерну со времен появления темы для фильма («Ровно в полдень»), за которую Тёмкин получил награду Киноакадемии.
Джек Николсон – один из самых талантливых актеров мирового кино. Он менял настроение кадра лишь одним своим присутствием, а сценарии – силой взгляда.Пятьдесят лет на экране. Двенадцать номинаций и три статуэтки «Оскар». Семь «Золотых глобусов». Звезда на Голливудской аллее славы. Премия Станиславского «Верю!».С ним работали лучшие режиссеры – Стэнли Кубрик, Милош Форман, Роман Полански, Тим Бертон, Мартин Скорсезе – и лучшие писатели – Кен Кизи, Стивен Кинг, Джон Апдайк.Ему принадлежат легендарные роли в фильмах: «Беспечный ездок», «Китайский квартал», «Пролетая над гнездом кукушки», «Сияние», «Иствикские ведьмы» и «Бэтмен».Сам Николсон говорит, что создание образа «должно идти изнутри.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.