Клинок Богини, гость и раб - [143]

– Вы очень радушны, тану.

– Будет вам, тан, пойдемте внутрь. – Бансабира спешилась, грациозно бросив уздцы ближайшему стражнику. Мужчины последовали примеру.

Вскоре все командование двух армий объединилось за обеденным столом. Во главе стола поставили два кресла. Бансабира надела поверх привычной черной формы Храма Даг воротник из золота с лазуритами, в уши вдела длинные серьги – все из числа найденного в городе. Однако светлые пальцы украшало только одно-единственное кольцо с символом третьего ранга. Маатхас отметил эту деталь.

А Бану отметила, что в числе офицеров Сагромаха есть молодая женщина двадцати семи – двадцати восьми лет. Невысокая, с виду довольно гибкая, с выразительными губами и маленькими глазами, украшенная серебром. Из дальних родственников, мгновенно поняла Бансабира.

Обед прошел ровно. Маатхас распинался в благодарностях и говорил, насколько наслышан об успехах союзницы. Бану не отставала – ей и впрямь доставалось многое прочесть от разведчиков. Когда трапеза, достойная в военных условиях всех похвал, закончилась, Бансабира с Сагромахом остались в приемной зале цитадели наедине. И стоило закрыться двери за последним из подчиненных командиров, веселье в комнате спало.

– До меня дошли рассказы, на что вам пришлось пойти, тану. Шаг для женщины невиданный, примите мое почтение.

– У меня не было выбора. Впусти я их – умерло бы еще больше, включая половину моего войска. А другая половина пустилась бы в лихие беспорядки, и в итоге я бы уже и одним человеком не могла воспользоваться как солдатом. Если уж подставлять лоб под клеймо палача, так хотя бы ради своих.

– Не поспоришь. Однако вы еще очень молоды, и вам, должно быть, подобное решение далось огромным трудом.

Бансабира усмехнулась:

– Скажите, а вам бы оно далось с легкостью? – Тан молчал. – Не думаю, что возраст здесь имеет значение. Кстати, могу я спросить, сколько вам лет?

– Через месяц будет тридцать один. А почему вы спрашиваете?

Бану, улыбнувшись, отвела глаза:

– Потому что не знаю, как еще поддержать беседу.

– Мы можем поговорить о делах, – разумно предложил Маатхас, сопроводив слова смешком.

– Дела наши просты – мы либо поворачиваем обратно в глубь танаара, разработав хороший план, чтобы добить Ююлов, либо поворачиваем на запад. Все зависит от того, кто или что сидит у вас в обозе, так сказать.

– Оба ахтаната дома. После того как вы разбили Ююла на севере, мне удалось вырваться из осады, сделать пару хороших маневров и взять местную ставку в кольцо. Ююл капитулировал.

– Одной головной болью меньше, – заметила женщина. – Зато Яфур Каамал заключил союз с Раггаром, а Раггар подписал договор о ненападении с Шаутами. Насколько я знаю, они замышляют устроить между домами брак.

– Иными словами, Каамал отбивается от нас?

– Вам лучше знать. – Бансабира пожала плечами. – Я понятия не имею, что такое Яфур Каамал.

– Откуда вы узнали про брак между алыми и золотыми?

– А откуда все полководцы о чем-то узнают? – улыбнулась Бану.

Маатхас усмехнулся в ответ:

– Точно. Стало быть, идем в центр?

Женщина покачала головой:

– Не сейчас. Мне нужна еще хотя бы неделя, а лучше две. Я слишком долго заставляла своих людей биться с ранами. Но вы можете выйти первым.

Теперь, качая головой, отрицал Маатхас:

– Я не оставлю вас здесь, в сердце Оранжевого дома, одну после всего, что вы сделали для нас. И после того, как мы в два войска отняли у Ююла всех земных сыновей. Готов поклясться, поняв, что вы отсиживаетесь в передышке, он сорвется с цепи и кинется всеми немногими силами, что у него остались. У вас есть на примете, кто будет следующим?

– Да. Но для начала я хочу поговорить с отцом. Мы не виделись год, и, несмотря на переписку, я слабо представляю его ситуацию и положение брата. К тому же я хочу переформировать свой отряд. Что насчет вас?

– Я думаю, останусь пока в этой полосе. Шауты еще живы и полны сил.

– Тогда, если я все же покину эти земли, отомстите алым и за меня.

– Обещаю, тану.

– Кстати, об алых, тан. У меня для вас прибережен ценный подарок.

Черные улыбчивые глаза загорелись ярче. Сагромах немного вскинул голову.

– Любопытно какой и чем обязан? – заинтересованно спросил мужчина. Бансабире он на мгновение показался мальчишкой.

– Если хотите узнать, – Бану облизала пересохшие губы, – приходите в мои покои после полуночи.

Маатхас в замешательстве вздрогнул, точно он задремал, а его неожиданно разбудили:

– Простите?

Бансабира безудержно засмеялась. Маатхас сглотнул, напрягшись еще сильнее. Что это значит?

– Мужчины всегда так предсказуемы, – смахнула она несуществующую слезу веселья. – Словом, я не предлагаю вам близость.

– Вот и хорошо. – Сагромах, приходя в себя, прочистил горло и потер подбородок. – Признаться, меня несколько страшит возможный гнев вашего отца и брата, если…

Бансабира прислонила ко лбу ладонь, обращенную к Маатхасу, будто прячась за нее и отводя глаза в сторону:

– Знаете, я давно не краснела, но если продолжите мысль, непременно смутите меня. Поэтому просто придите ко мне немного за полночь. Дежурить будет Раду, так что вас пропустят без вопросов. И не забудьте оружие: мало ли что.