Клинок без ржавчины - [97]
Именно этот обычай использовал Алекси Тотиаури, когда ему сообщили, что в доме Гочи Калмахелидзе собираются члены правительства. Ребята, закончив печатать прокламации, отправились в Ортачала, раздобыли там все необходимое и после полуночи пожаловали в дом товарища министра. Пока Володя Орагвелидзе отвлекал в передней Гаянэ разговором, Тотиаури рассовывал «сувениры» по карманам пальто.
У мадам Оленьки чуткий, тревожный сон. Если проснется среди ночи, больше не заснет, и никакое снотворное не поможет, да еще жуткая головная боль начинается. Поэтому, когда Гоча возвращается домой подвыпившим, постель ему стелят в кабинете. Пьяный Гоча невыносим! Его храп не то что человека, пень дубовый с ума способен свести. Еще беспокоит Оленьку кашель свекра. Отец Гочи, одноглазый старик Александр, на рассвете непременно отправляется по нужде. Его бухающий кашель ружейным залпом отдается в ушах Оленьки. Недавно свекру в комнату поставили ночной горшок, но старик пренебрегает новшеством и, проснувшись, обычно бредет в уборную, кряхтя и кашляя.
В ту ночь утомленная хлопотами Оленька не приняла брома, решила, что заснет и без него. Прежде чем лечь, она заглянула в кабинет. Гоча лежал навзничь на диване и храпел, как будто его душили. «Сколько просила — не пей, все равно напился…» Оленька перевернула мужа на бок и вышла в гостиную. Здесь спал Бидзина Чхеидзе, он так опьянел, что заснул на диване, и будить его не стали. Оленька укрыла его пледом и погасила свет.
Все домашние спали. Только Вахо с поваром сидели возле очага и пили вино.
— Вахо! — позвала мадам Оленька. В переднюю, пошатываясь, ввалился пьяный Вахо. — На кого ты похож! Ради бога, больше не пей. Поскорей отправь повара и запри хорошенько дверь. Постели себе в комнате Александра. Ну, сам знаешь…
Вахо выпрямился, стукнул каблуком о каблук, козырнул по-военному:
— Слушаюсь, королева!
Теперь стало еще заметнее, как он пьян. Оленька не выносила пьяного Вахо, но от замечаний воздержалась: если бы не он, как бы она управилась с таким домом?
Она налила в грелку горячую воду и пошла в спальню.
Было два часа ночи, когда мадам Оленька, проветрив комнату, закрыла окно и улеглась в постель.
Проснулась она внезапно, прислушалась — в доме все тихо. Оленька оттолкнула ногой остывшую грелку и сбросила ее на пол. Только завернулась в одеяло поуютнее, как вдруг в галерее загремел стул… И тут она сообразила, что именно этот грохот и нарушил ее сон. Вечером после ужина Вахо и Гаянэ вынесли из гостиной в галерею лишние стулья и приставной стол. Сейчас там кто-то бродил, натыкаясь на мебель…
«Гоча, наверно, ищет боржом… Как это я забыла ему поставить!» — забеспокоилась Оленька.
Гоча, подвыпив, страдал от изжоги, поэтому возле его постели всегда ставили боржом или содовую воду.
«Но почему он ищет боржом в галерее? Так напился, что до кухни добраться не может! — Оленька приподнялась, чтобы окликнуть мужа. Но не успела она слова произнести, как ужасная догадка свалила ее обратно в постель. — Нет… Он к Гаянэ пробирается. Пьяный, не сумел совладать с похотью…»
Закричать бы, разбудить всех гостей и домочадцев, чтобы опозорить, осрамить своего миленького супруга. Что скажет Бидзина, увидев товарища министра в постели прислуги! Оленька наконец рассчитается с ним за все обиды и унижения! А что последует за этим скандалом — это уж забота Гочи Калмахелидзе, пусть пеняет на себя.
Безрассудное мщение приносит недолгую радость. Завтра мадам Оленька, наверно, пожалеет, что не держала весы в руках, но сейчас она ни о чем не могла думать, ни о весах, ни о завтрашнем дне.
Никуда ты не денешься, Гоча! Пусть увидят тебя во всей красе твои дочери, твой косоглазый папенька, который все уши прожужжал гостям, бахвалясь: мне-де памятник должны поставить за то, что я такого сына воспитал для родины. Вот, сударь, сейчас вы увидите, какого сынка вырастили! Только потерпите минутку… Пусть он сначала войдет в комнату к этой потаскухе!
Она не стала искать в темноте домашние туфли. Ступив босыми ногами на паркет, поежилась и подошла к окну. Отдернула бархатную портьеру. Свет фонаря, проникавший с улицы, достаточно хорошо освещал галерею. Надо быть мертвецки пьяным, чтобы натыкаться на стулья, когда так светло.
Мужчина в самом деле подкрадывался к комнате Гаянэ.
Он подошел к боковушке, немного постоял, видимо, не сразу нашел ручку двери. Но, боже мой, это же не Гоча, не ее муж! Она увидела, как пьяный Вахо открыл дверь и скользнул в боковушку.
«Господи, прости мне этот грех! Не видеть счастья той, которая меня лишила счастья и покоя!» — прошептала мадам Оленька. Она не стала кричать, не стала никого будить, бесшумно отошла от окна и вернулась к своей кровати. Зажгла ночник, дрожащей рукой налила в стакан двойную порцию брома. Потом легла и закуталась в одеяло.
А буквально через несколько минут ночной извозчик увозил раненного ножницами Вахо в больницу. Рядом с ним сидела бледная, кое-как одетая Оленька и думала о том, что на обратном пути придется заехать к редактору «Эртоба» Лашхи. Надо приложить все старания, чтобы ночное происшествие в доме товарища министра Калмахелидзе не попало в газету.
Многие рассказы сборника "Парень из Варцихе", принадлежащие перу грузинского писателя Константина Александровича Лордкипанидзе, написаны по горячим следам минувшей войны. Лордкипанидзе находился в рядах действующей армии в качестве специального корреспондента солдатских фронтовых газет.
Константин Лордкипанидзе — виднейший грузинский прозаик. В «Избранное» включены его широко известные произведения: роман «Заря Колхиды», посвященный коллективизации и победе социалистических отношений в деревне, повесть «Мой первый комсомолец» — о первых годах Советской власти в Грузии, рассказы о Великой Отечественной войне и повесть-очерк «Горец вернулся в горы».
Книга посвящена жизни и многолетней деятельности Почетного академика, дважды Героя Социалистического Труда Т.С.Мальцева. Богатая событиями биография выдающегося советского земледельца, огромный багаж теоретических и практических знаний, накопленных за долгие годы жизни, высокая морально-нравственная позиция и богатый духовный мир снискали всенародное глубокое уважение к этому замечательному человеку и большому труженику. В повести использованы многочисленные ранее не публиковавшиеся сведения и документы.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из общего количества 9200 белорусских деревень, сожжённых гитлеровцами за годы Великой Отечественной войны, 4885 было уничтожено карателями. Полностью, со всеми жителями, убито 627 деревень, с частью населения — 4258.Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — «Генеральный план „Ост“». «Если у меня спросят, — вещал фюрер фашистских каннибалов, — что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц».Более 370 тысяч активных партизан, объединенных в 1255 отрядов, 70 тысяч подпольщиков — таков был ответ белорусского народа на расчеты «теоретиков» и «практиков» фашизма, ответ на то, что белорусы, мол, «наиболее безобидные» из всех славян… Полумиллионную армию фашистских убийц поглотила гневная земля Советской Белоруссии.
Роман И. Мележа «Метели, декабрь» — третья часть цикла «Полесская хроника». Первые два романа «Люди на болоте» и «Дыхание грозы» были удостоены Ленинской премии. Публикуемый роман остался незавершенным, но сохранились черновые наброски, отдельные главы, которые также вошли в данную книгу. В основе содержания романа — великая эпопея коллективизации. Автор сосредоточивает внимание на воссоздании мыслей, настроений, психологических состояний участников этих важнейших событий.
Роман «Водоворот» — вершина творчества известного украинского писателя Григория Тютюнника (1920—1961). В 1963 г. роман был удостоен Государственной премии Украинской ССР им. Т. Г. Шевченко. У героев романа, действие которого разворачивается в селе на Полтавщине накануне и в первые месяцы Великой Отечественной войны — разные корни, прошлое и характеры, разные духовный опыт и принципы, вынесенные ими из беспощадного водоворота революции, гражданской войны, коллективизации и раскулачивания. Поэтому по-разному складываются и их поиски своей лоции в новом водовороте жизни, который неотвратимо ускоряется приближением фронта, а затем оккупацией…