Клинки против смерти - [29]

Рассказ его достиг высшего напряжения.

- Там, в забытых погребах, - вещал он, беря чуть пониже, - по ночам оживают кости древних воров Ланхмара. Долго лежали они там и возненавидели вас, позабывших своих предшественников. Украшенный драгоценными камнями череп принадлежал брату ваших мертвецов, Охмпхалу. Разве Кровас не говорил вам, что обязанность выкрасть эти кости была возложена на вас еще в таинственном прошлом? Предполагалось, что Охмпхал воссоединится со своими братьями. А вместо этого святотатец Кровас принялся выламывать драгоценные камни. Я не знаю, где сейчас находится череп, но если его еще не вернули в предназначенное место, те, кто внизу, вот-вот явятся сюда за своим собратом. И не ждите от них пощады.

И тут слова застыли в горле Фафхрда. Последний аргумент его, предполагавший немедленное освобождение, так и остался невысказанным. Прямо в воздухе перед черной драпировкой ниши, висел череп Охмпхала, и самоцветы в его глазах светились не только отраженным светом факелов. Следуя за взглядом Фафхрда, туда обратились и глаза воров, у стола заохали чуть ли не в панике. Истинным ворам подобало испытывать трепет перед правящим Мастером, но подобный страх был не допустим.

А потом из черепа провыл высокий голос:

- Замрите, презренные, жалкие воры сего дня! Трепещите и безмолвствуйте. Говорит ваш Мастер прежних времен. Внемлите мне, я - Охмпхал!

Действие голоса возымело вполне определенный эффект. Большая часть воров подалась назад, сжав кулаки и стиснув зубы, чтобы не задрожать. Но на лбу Фафхрда от облегчения выступил пот - он-то узнал голос Мышелова. А на жирном лице Фиссифа страх мешался с недоумением.

- Во-первых, - продолжал вещать голос из черепа, - в качестве урока для всех я сейчас удавлю северянина. Разрежьте эти веревки и представьте его предо мною. Быстрее, пока сюда не явились мои братья и не наказали всех вас.

Дрожащими руками воры, что стояли по обе стороны от Фафхрда, разрезали веревки. Северянин пошевелил всем телом, стараясь разогнать онемение. Его поставили на ноги, толкнули вперед к черепу, так что он споткнулся.

Вдруг черные портьеры содрогнулись от внезапного движения, раздался пронзительный, почти животный, яростный вопль. Череп Охмпхала по черному бархату скатился в комнату, воры бросились врассыпную, словно опасаясь, что череп начнет кусать их за лодыжки ядовитыми зубами. Из отверстия в основании черепа выкатилась свеча и погасла. Портьеры отдернулись в сторону, и в комнату ввалились два борющихся тела. На мгновение даже Фафхрду показалось, что он рехнулся, настолько неожиданной оказалась открывшаяся сцена. Сцепились старая карга в черном платье, подол которого был подоткнут выше крепких колен, и рыжеволосая девица с кинжалом, а когда платок и парик слетели со старухи, под слоем жира и пепла северянин узнал Мышелова. Выхватив кинжал, Фиссиф метнулся вперед мимо Фафхрда. Надо было действовать, и северянин, ухватив его за плечо, с размаху грохнул о стену, подобрал выпавшее из рук ошалевшего вора оружие и неловко шагнул вперед.

Тем временем Ивлиса, увидев собравшихся воров, отпустила своего противника. Фафхрд и Мышелов обернулись к нише - это был единственный путь к спасению - и тут же пригнулись: так внезапно возникли трое телохранителей Ивлисы, прибежавшие на помощь хозяйке. Появившиеся тут же набросились на Мышелова и Фафхрда, которые оказались ближе всего к ним, и погнали их в глубь комнаты, не забывая награждать тяжелыми ударами коротких мечей попадавшихся под руку воров.

Инцидент этот еще более озадачил хозяев Обители, но позволил им оправиться от суеверного страха. Слевьяс, оценив положение, стал сгонять своих собратьев к нише, побуждая их к действию громкими шлепками, что раздавал плоской стороной собственного меча. В помещении наступил невообразимый хаос. Стучали мечи, сверкали кинжалы. Трещали головы, текла кровь. Словно дубинками, размахивали факелами, бились ими, уголья разлетались в стороны, обжигая раненых. В смятении вор разил вора, а знать, что собралась за столом, успела для самозащиты сбиться в какое-то подобие отряда. Выступая во главе его, Слевьяс обрушился на Фафхрда. Мышелов подставил ему ногу, но, оказавшись на коленях, Слевьяс взмахнул длинным мечом и распорол черный плащ, едва не пронзив низкорослого искателя приключений. Оградившись креслом, Фафхрд отбрасывал всех, кто оказывался перед ним, а потом опрокинул набок и стол, водяные часы разлетелись вдребезги.

Однако первоначальное смятение постепенно отступило, и Слевьяс овладел ситуацией. Он отозвал воров к себе и разбил их на две группы. Одну направил к нише, драпировки с которой уже были сорваны, вторую - к дверям. В противоположном конце комнаты Фафхрд и Мышелов скрючились за опрокинутым столом, толстая крышка его служила им укрытием. С некоторым удивлением Мышелов обнаружил рядом с собой съежившуюся Ивлису.

- Я видела, ты пытался убить Слевьяса, - мрачно шепнула она, - как бы то ни было, нам придется объединиться.

Рядом с Ивлисой был один из телохранителей. Двое других, мертвые или без сознания, остались лежать на полу вместе с дюжиной воров. Разбросанные факелы мерцающим светом озаряли поле битвы. Раненые воры со стонами ползли в сторону коридора, некоторых волокли туда собратья. Слевьяс зычно требовал, чтобы принесли факелы и метательные сети.