Клинки Преддверья - [16]

– Послы, – ответил Коэн на данморском. Показал жетон. – Из Трордора. Летим на Совет конунгов.

Мытник сузил глаза. Коэн ему не нравился, поскольку представлял Трордор. Но сделать таможенник ничего не мог – жетон был весомым аргументом.

– Разрешаю проход, – буркнул толстяк.

Коэн получил от мытника пропускной свиток с сургучной печатью. Полезная вещь, тоже пригодится в городе. Быстро откланявшись, посредник приказал Брину править к воздушной пристани на восточной оконечности острова.

«Мемфис» проплыл над крепостной стеной и углубился в лабиринт заснеженных крыш. Когда браннер причалил к свободной мачте и надежно зафиксировался, Коэн собрал экипаж в кубрике. Объявил, что миссия близится к завершению. Сказал, что берсеркер и врачеватель Ли будут его сопровождать. Остальные, если пожелают, могут остаться на борту «Мемфиса». Либо присоединиться к своему нанимателю и пожить несколько дней в Танневергене. Желание сойти на остров возникло лишь у двоих – Лакосты и Кьюсака. Коэн велел им собирать вещи.

Массивная архитектура Роккевениума наваливалась на прохожего гранитными выступами, квадратными колоннами, каменноликими правителями неведомых эпох. Паровых машин и канатных дорог здесь не встречалось. Горожане передвигались пешком, на лыжных омнибусах и лодках. В черте города гейзеров не было, но каналы не замерзали. Отсутствовал лед и на каменных парапетах набережной.

Лакоста с интересом рассматривала северную столицу.

– Куда теперь? – спросил Сдвиг.

– В гостиницу, – не задумываясь, ответил Коэн. – «Добрый ясень» вполне сгодится.

Лакоста уставилась на своего нанимателя. Никто не знал, доводилось ли Коэну бывать в Роккевениуме, но вел он себя так, словно здесь вырос. Кьюсак ухмыльнулся. Он уже привык к манере общения посредника.

На углу Гончарного переулка и Трехсосенного бульвара Коэн влез в полупустой омнибус и втащил всех за собой. Лошади мягко ступали по заснеженной брусчатке. Лыжи омнибуса тихо шуршали, иногда поскрипывали на поворотах.

Посредник высунулся в окно и перекинулся парой слов с возницей. Данморское наречие звучало грубо и отрывисто.

– Пара кварталов, – сказал Коэн, захлопывая окно и выпуская облачко пара. – Рукой подать.

Сдвиг сидел, отстраненно глядя в пустоту.

– Далеко мы забрались, – тихо произнесла Лакоста.

– Привыкай, – подмигнул девушке Кьюсак. – Если захочешь продлить контракт, придется много путешествовать.

Дважды омнибус пересекал каменные мосты, черными арками нависшие над стылыми водами каналов. Коэн видел длинные лодки, скользящие в гранитных теснинах. Лодки были заполнены одетыми в шубы людьми. У некоторых горожан из-под шуб выглядывали кольчуги.

Роккевениум не зря называли «городом старых богов». Резные исполины взирали на прохожих с фасадов зданий. На площадях разместились невообразимые создания, вооруженные трезубцами, мечами, копьями и молотами. Некоторые боги смахивали на людей, другие представляли собой причудливые гибриды животных. В Роккевениуме процветал культ Глубины. Люди поклонялись Донному Азвару, водяным покровителям и таежным духам. Каждая семья хотела иметь своего покровителя – мифического предка, неуловимого зверя, забытую силу. Дожди, грозы и ветры, наводнения и неурожаи – все это имело в Роккевениуме мистический подтекст. Даже Совет конунгов начинался с жертвоприношений и обращения к провидцам.

Был в северной столице и свой Храм Демиургов. По слухам, даже мастер ножей поселился неподалеку.

Омнибус выскочил на прямую аллею, засаженную двумя рядами лиственниц. Дома тут стояли очень старые, сложенные из вековых бревен, гнейсовых и гранитных глыб, потемневших от времени. Экипаж замедлил ход, а потом и вовсе остановился. Коэн открыл дверь и первым шагнул в промерзший каньон. Пока его спутники осматривались, посредник оплатил проезд. Внутрь, отдуваясь, влез купец со своим писарем. Возница щелкнул кнутом, и омнибус скользнул в надвинувшиеся сумерки.

Нормальный человек, конечно, не стал бы называть это сумерками. Солнце закатилось, но небо темнеть не собиралось. Над Роккевениумом воцарялась белая ночь.

Перед путниками выросла гостиница «Добрый ясень». Стены, сложенные из цельного соснового бруса. Светящиеся квадратики окон. Балконы с навесами на третьем этаже. Бронзовые водостоки. Фронтоны, украшенные резными ликами Азвара. Вьющийся над крышей дымок. Откуда-то доносились звуки музыки – варганы, тамбурины и флейты. Слышался голос сказителя.

Коэн двинулся к широкому крыльцу. Снег хрустел под ногами. Переглянувшись, люди с «Мемфиса» последовали за своим нанимателем.

За массивной резной дверью их ожидала корчма с очагом в центре. Крупные валуны образовали круг, внутри которого весело приплясывали языки пламени. Постояльцы сидели за столами и занимались привычным делом – пили эль. Коэн двинулся через зал, высматривая конторку хозяина. Сказитель излагал собравшимся сагу о первых конунгах, решивших положить конец вековой вражде. Голосу скальда вторили инструменты его помощников. Постояльцы сидели, понурив головы. Наслаждались суровой атмосферой.

Конторка играла роль стола регистрации и барной стойки. Добродушный седобородый северянин расплылся в улыбке, приветствуя гостей. На вид хозяину гостиницы было около шестидесяти. От него веяло силой и умиротворением. Коэн подумал, что в молодости этот человек был могучим воином, но решил остепениться и осесть в безопасной столице. За плечами здоровяка виднелись бочонки, глиняные и стеклянные бутыли, здоровенные кружки. Вся эта прелесть громоздилась на полках и стеллажах до самого потолка.