Клинки Керитона - [97]

Тэйд зевнул, потянулся и тут же горько об этом пожалел — боль в боку заставила его скрипнуть зубами.

«Ты снова со мной?» — поприветствовал он старую подругу и вновь потянулся, назло всему. — Нечего расслабляться!»

— Всё в порядке? — спросил Нёт.

— Да. Ночью ничего не случилось?

— Нет. Всё спокойно.

До рассвета оставалось не более часа. Небо на востоке понемногу начинало светлеть.

Он встал, легонько потряс Саиму за плечо, из складок капюшона онталара тут же показалась заспанная мордочка Вира.

— Ого, все уже встали, — голос заспанной Инирии был ещё прекраснее.

— Все, почти. Маг наш что-то не спешит просыпаться.

— Во-первых, не маг а сиурт, — приподнялся на локтях Саима, — во-вторых, я уже почти встал. Хватит мне тут над ухом жужжать.

Пока они перекусывали остатками ужина, Нёт собрал лагерь, погасил огонь…

…Денёк выдался отменный, под стать общему настроению: шли споро, можно даже сказать, с весельем.

Уже под вечер вышли к дубовой роще, после — к оврагу сухому. Сразу за ним увидели заброшенную лесопилку.

Чудом ещё уцелевший сарайчик, стоявший на небольшой полянке, густо заросшей травой и мелким кустарником, понравился всем. Среди старых выгнивших пней, покрытых толстым слоем мха, валялись изъеденные жучком брёвна. Внутри сарая было сыро, пахло плесенью. Старые, давно превратившиеся в труху опилки были горами навалены по углам. Повсюду разбросаны чурбаки и полусгнившие деревянные балки. Большое, в человеческий рост колесо пилы, треснутое и обильно изъеденное густой ржавчиной, валялось посреди сарая.

«Вполне подходящее убежище, — оптимистично решил Тэйд. Он попробовал на прочность и поправил доски, по всему видно, служившие настилом для прежних обитателей, небрежно смахнул обильную паутину, покрыл плащом и улёгся поверх. Покрутившись немного и так не найдя приемлемого положения, когда терзающие его хищные шипы вериг не так сильно доставали бы его, мысленно плюнул и, заложив руки за голову, утомлённо прикрыл веки.

Прошло минут десять.

— Здесь ночевать будем? — спросил Нёт.

— Не знаю, — голос Инирии звучал глухо сквозь пелену сна, навалившегося на Тэйда. — Сыро и неуютно здесь.

— А мне нормально, — глухо промычал юноша. Он перевернулся на бок и, окончательно наплевав на боль от вериг, свернулся калачиком.

— Ты что, спишь? Ужинать будешь? — спросил дауларец.

— Оставь его в покое, Нёт. — Инирия подбрасывала на ладони кубик, тот что выиграла у Тэйда в подземелье. — Не пойму, отчего он тяжелый такой. И руна Уино, сколько ни кидаю, ни разу не выпала.

— Дай попробую, — проявил интерес Саима.

Инирия бросила ему камень.

Онталар поймал, повертел в пальцах, внимательно разглядывая символы. Метнул раз, второй, третий, четвёртый…

— Да чтоб тебя! — прорезалось у него азартное где-то на третьем десятке бросков.

— Вот и я о том же, — задумчиво постукивая пальцем по губам, сказала Инирия. — Странный камень. Что-то в нём есть такого…

— А ты брось его хитро через локоток, как камуны бросают. Али не умеешь?

Они обернулись.

В проёме, опершись одной рукой о косяк, стоял невысокий, щуплый, лохматый мужичок с красными глазами. Он поднял чёрную от копоти ладонь в приветственном жесте и безбоязненно шагнул внутрь.

— Куамбас углежог я. Тута, в Жигарях живу, что в Заовражье. Я вас с холма приметил. Чёй-та, думаю, за незнакомцы здесь лазят, малину мою обирают, вот и пошёл за вами, спросить-полюбопытствовать, мож надоть чего? Медку там или жратвы малость. Излишки сбагрить, денежку заработать. Может, убить кого надо, говорите, не стесняйтесь. Деньги-то есть у вас?

— Какой мёд? Какая малина? Ты чего несёшь? Зима на носу, — приподнялся на локтях Тэйд.

— И что значит «кого-нибудь убить»? — спросил Нёт.

— Шучу я. Чего ты вскочил, сядь уже. Меч, вижу, у тебя, да и сам кого хошь убьёшь. Не пойму только, чёй-то вы в этот гадюшник залезли, али умишком Великие вас не одарили? Этот чего валяется? Больной? Заразный?!!

— Сам ты, — вступился за Тэйда Нёт. — Чего надо тебе? — он поспешно дёрнул к себе суму, к которой тянулись кривые Куамбасовы руки.

Инирия молчала и, слегка повернув голову, исподлобья следила за непрошеным гостем.

— Да ладно тебе, — переступил с ноги на ногу углежог Куамбас. — Вы бы шли отсюда, я тута одну ночку как-то сподобился переночевать, так до сих пор в дождливый день спину ни согнуть, ни выпрямить, так и хожу, как тележный обод, и рука высоко не поднимается, ступор в плече, хоть волком вой. А ты, девка, совсем мозга лишилась, застудиться хочешь? Детей кто за тебя рожать будет? Я или Рутька моя? И не помышляй, не бывать тому, — на полном серьёзе отрезал он. — Чего молчишь, девка? Хорош глазолупничать.

Инирия встала и будто невзначай лязгнула кинжалом. Куамбас тут же замолк, стоял теперь, дико вращая воспалёнными глазами и поджав гусиной гузкой чёрные от сажи губы.

— Куамбас говоришь? — засомневался Саима. — Углежог из Заовражья? Случайно нас приметил и пошёл следом?

— Так и было.

— Что за Жигари? — спросила Инирия. — Не знаю таких.

— Так и не мудрено, сошла на нет моя деревенька — полторы избы, две из них пустуют. Одно название и осталось. Зато теперь, когда в округе никого, можно уголь вовсю жечь…