Путник, похоже, их знал.
С поднебесной высоты фигуры в песках казались крохотными.
Медленно вырастал за их спинами Сарос, лаская своими первыми лучами могучую крону Великого Древа, что как губка вобрало в себя всю влагу, предназначавшуюся окрестным землям, и навсегда обезводило их, сделав мёртвыми.
Проносились мимо гонимые ветром высохшие шары качима. Стрекотали чешуехвостые гекконы, спеша побыстрее зарыться в не раскалившийся ещё песок, шныряли туда-сюда по своим делам каменные тиртахи.
Длинная тусклая тень путников потемнела и укоротилась почти вдвое, когда они остановились на границе Мёртвых песков, в том месте, где гнулась под ветрами первая, ещё сухая, лишённая влаги трава и ныряли в землю крайние, потрескавшиеся от жары корни.
Путник покосился на Сарос и, отпустив обезьяноподобного, которого всё это время держал за руку, шагнул в спасительную тень.
Он выбрал корень побольше, сел. Достал из сумы козий мех и, не снимая глубокого капюшона, принялся пить жадными глотками.
— Дшли, хзяин, — выдохнул обезьяноподобный.
— Дошли, Грёр, — ответил путник, протягивая скраму мех.
Тот отстранился, покачал головой.
В отличие от человека, Пустой смотрел на Сарос, не пряча глаз, но нежась под его палящими лучами.
Из-за деревьев показались люди.
— Здоровья и блага тебе, Колдарб из Дома Мурус, — медленно, не поднимая головы, произнёс путник.
«Откуда только узнал, кто стоит перед ним?»
— Здравствуй, Странник. Те люди, в песках, с тобой?
— Не беспокойся, они не пойдут дальше.
— Они умрут там.
— Тебе их жаль?
— Да.
— Дом Мурус лишился власти? — Странник поднял голову. Капюшон надёжно укрывал его лицо, видны лишь были узкие прорези глаз, сплошь изумрудных, без капли белизны.
«Это от Уино», — догадалась взиравшая с высоты на происходившее Инирия.
— Хочешь меня обидеть?
— Такое возможно?
— Вряд ли.
Колдарб, тучный старец с блестящими навыкате глазами и трагическими складками в уголках рта, был в традиционных одеждах своего Дома (белое на светло-зелёном, из украшений — лишь бесценная ситировая цепь с кулоном, стилизованным изображением Великого Древа).
— Скажи мне, Странник, — другой голос, — кого ты привёл с собой в Аллай? Скрама? Твой спутник — скрам?
— Он мой слуга, Тисаб из Дома Винол. И он скрам.
— Он действительно видит будущее?
— Будущее видят многие, он же способен заглянуть в прошлое. Не в то прошлое, что выдумал себе каждый из нас, а в то, что действительно было.
— Зачем вы здесь? — спросил названный Тисабом, тыльной стороной ладони вытирая высокий, вспотевший над ситировой маской лоб.
Он был совершенно лыс, высок и широк в плечах (большая редкость для жителей Древесной Империи).
— Мне нужен ситир.
— Совсем сдурел? — поперхнулся Тисаб.
Мудрый Колдарб предусмотрительно подался назад, остальные его спутники, их было четверо, остались стоять на своих местах.
…Ситир был нужен на Ганисе всем — металл, некогда бросовый, дешёвый и никому не нужный, а теперь единственный способный сдержать Уино, подобно дымам костров, ограждавших людей и сэрдо от древесной мошки…
— Отнюдь, — Странник выставил в сторону правую руку, завращал, наматывая на раскрытую ладонь свободно парившие в воздухе частицы Уино. — Таким, как мы, всегда есть, о чём говорить, Тисаб. Но, мне кажется, Дом Винол мог прислать кого-нибудь поумнее тебя, — ещё мгновение, и в его добела сжатом кулаке заискрился магический хлыст (шесть локтей длины).
— Тебе это не поможет здесь, — голос Тисаба, прежде властный и уверенный, дал предательскую трещину.
— Ты так думаешь? — Странник повёл рукой — зелёная змея дёрнулась, зашипела, оставляя на песке дымный след…
* * *
…Инирия застонала — у неё был жар.
* * *
…За стеной, в точно такой же комнате, ворочался маявшийся духотой Тэйд… Ужасная ночь — ему казалось, он никогда не уснёт. Он думал о ринги и торено, о Инирии и Эл-Лэри, о Саиме и Маане са Раву, о Райзе и Элон.
Он так и продолжал рассуждать про себя, когда, не уловив момента прихода сна, задался последним осознанным вопросом: «Ситир или ламесса?»…
* * *
…Он не знал, что ему нужно больше: бесценный металл или Бродячий корень. И то и то было сейчас важнее его жизни. Потому он и пришёл к Великому Древу. Один. Да, один — Грёр не в счёт.
— Мы будем говорить или будем меряться силой? — Тэйд не узнал голоса, таким тихим и усталым он ему показался.
— Мы будем говорить, — взволнованно засопел толстяк, недовольно качая головой. — Ты не мог бы убрать это, Странник? Я не чувствую себя в безопасности.
— Так и задумано, Колдарб. Так и задумано, — он незаметно провернул одно из колец на вуруме, совмещая нужные руны и переводя её в боевое состояние — вершник обычного с виду посоха заблестел, оплавился как мягкий металл, становясь тонким глевийным лезвием.
«Корень ламессы или ситир? С чего лучше начать торг?»
Повисла долгая пауза, такая, что даже ветер перестал шевелить листья Великого Древа и прислушался.
— Могу я пригласить вас к себе в гости? — заискивающе предложил Колдарб, косясь на сверкающее острие. — Люди Дома Мурус будут рады такому важному гостю.
«Так уж и рады?»
Пальцы разжались сами собой — хлыст рассыпался мириадами уиновых искорок. Лезвие глевии, подчиняясь движению пальцев хозяина, сверкнуло в последний раз и стекло в посох.
