Клинки Демона - [80]

Шрифт
Интервал

Ответом на немой вопрос стала тяжелая поступь за спиной. Над гончими и минотаврами высилась громадина мышц и свирепости. В три человеческих роста, тварь печатала копытами шаг, приближаясь к отряду. Низшие твари уступали дорогу, падшие приветствовали утробными криками, раздающимися в небесах. Огромная обезьянья морда, с длинными нижними клыками, свирепо смотрела на тройку. За спиной были сложены могучие перепончатые крылья, а в руках она держала обрубок меча. Лезвие, казалось, достигало роста человека.

За спиной твари, показались еще три. — Это приближенные, — Клосса охватило необъяснимое восхищение, — последняя ступень, перед появлением демона. Как жаль, что вы не увидите этого чуда.

Приближенный высоко поднял руку с мечом над головой. Круг гончих сомкнулся, и отряду было не разминуться с сокрушительным оружием. Джером закрыл глаза, читая молитву на родном языке. Где-то неподалеку, раздался хлопок.

Глава 21

Темнота. Она погружает в себя, открывая сознание для видений. Она наполнена болью и страданием, каждый сделанный шаг утопал в реке крови. Из реки выныривали руки, хватали за тело, притягивая к себе голову, в глазах которой читалось безумие. — За что?! — кричали в один голос головы, — Ты предал нас! Дал нам умереть!

Ганс узнавал эти лица, помнил из прошлой жизни. Тьма сменилась заревом пламени, лицо безжалостно лизали языки, пронзительная боль ломилась в голову, вместе с воплями умерших.

Это все казалось невыносимым. Ганс кричал и мотал головой, пытаясь прогнать прочь кошмары. Они дико смеялись над ним.

Из пламени выплыло видение. Трое смутно знакомых людей, были окружены созданиями Ада. Картинка сменилась, показывая двух девушек, задыхающихся под крышкой саркофага.

Над головой раздался треск, явив свету сияние, обманчивое своей святостью. Вкрадчивый женский шепот, отчетливым эхом разнесся в сознании. — Ты им тоже дашь умереть? Плечи опустились, но взгляд не лишился решимости. Пропуская всю боль, страдания и проклятия прошлого через себя, он произнес единственное слово. Слово, вызывающее у кошмаров вопиющий ужас, стремление убивать. Поклявшись никогда не произносить его, Ганс тихо прошептал, — Фламентиа.


Волна огня смела падших, гончих, минотавров вместе с приближенными. Твари Ада горели в собственном огне, вопя от агонии. Оставшийся приближенный, с ненавистью зверя, атаковал идущего. Обломок меча, встретив длинное лезвие дымчатой стали, раскрошилось, а тело гиганта разрубило напополам. В лицо дохнуло открытым огнем кипящей крови.

Клосс ошарашено смотрел на оружие в руках Ганса. Сложные узоры покрывали ножны и рукоять обсидианового цвета. Полукруглый эфес, напоминал не раскрывшийся месяц. Длинное лезвие скрывало в себе блуждающий туман, поглощая солнечный свет. Клосс узнал это лезвие. Лезвие клинка демона. Легендарное оружие находилось в руках легендарного воина.

Не теряя больше времени, Клосс атаковал первым. Его лицо снова оказалось спрятано за костяной маской, обволакивающей демонической силой. Он уже не думал о последствиях для тела. Клосс пошел в атаку. Бумеранги вихрем закружились вокруг врага. Образовавшийся смерч, как и прежде, начал подымать бездействующего Ганса в воздух. В стенках вихря образовывались воздушные лезвия, кромсающие противника внутри на мелкие кусочки.

Клосс гордился данной техникой. Она считалась лучшей из достигнутых, за годы тренировок и слияний с демонической энергией. Воздушные лезвия, внутри смерча, вращались слишком быстро. Заточенный в сильнейшую технику, Ганс отразил лезвия в вихре, пока воронка не развеялась. Отказываясь принимать поражение, Клосс метнул бумеранги под невообразимыми углами. Ганс использовал ножны, отбивая оба клинка.

Он ощутил, как маска на лице дала трещину. Рыча от ярости, Клосс метнул бумеранг противнику за спину, а второй занес для диагональной атаки. Ганс взялся за рукоять катаны.

Джером, наблюдавший схватку, так и не понял, что произошло. Всего лишь одно мгновение завершило исход боя. Двумя быстрыми ударами, Ганс расчленил противника. Бумеранги со звоном упали на землю, а лезвие снова покоилось в ножнах.

Стремительно гаснущим сознанием, Клосс услышал шепот своего победителя, — Разница между нами в том, что ты даже не знаешь имени своего клинка. Он попытался разглядеть лицо Ганса, но глаза заволокло беспросветным туманом, погружающим в кисель небытия.


Авалса жадно хватала ртом воздух, глядя на подругу, стоявшую на четвереньках. Она считала, что их решили похоронить заживо, так внезапно возникла стена песка. Авалса оглядывалась по сторонам, ожидая нападения.

— Ты как? — Хлоя кивнула в ответ, подымаясь на ноги. Она увидела приближавшегося Ганса, со странным оружием в руках. Такого меча, насколько Авалса помнила, с ним не было. Какая-то девушка, с бинтованной рукой, плакала над обезображенным трупом неподалеку.

— Это Клосс, — подошла подруга, рассматривая тело ближе. Плачущая не обращала ни на кого внимания, поэтому Авалса перестала ее окликать и задала вопрос, — А где наш отряд? Ганс хотел было ответить, но внезапно, с тревогой посмотрел девушкам за спину. Она обернулась, тоже ощущая опасность.


Рекомендуем почитать
Облако памяти

Астролог Аглая встречает в парке Николая Кулагина, чтобы осуществить план, который задумала более тридцати лет назад. Николай попадает под влияние Аглаи и ей остаётся только использовать против него свои знания, но ей мешает неизвестный шантажист, у которого собственные планы на Николая. Алиса встречает мужчину своей мечты Сергея, но вопреки всем «знакам», собственными стараниями, они навсегда остаются зафиксированными в стадии перехода зарождающихся отношений на следующий уровень.


Ник Уда

Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…


Акука

Повести «Акука» и «Солнечные часы» — последние книги, написанные известным литературоведом Владимиром Александровым. В повестях присутствуют три самые сложные вещи, необходимые, по мнению Льва Толстого, художнику: искренность, искренность и искренность…


Белый отсвет снега. Товла

Сегодня мы знакомим наших читателей с творчеством замечательного грузинского писателя Реваза Инанишвили. Первые рассказы Р. Инанишвили появились в печати в начале пятидесятых годов. Это был своеобразный и яркий дебют — в литературу пришел не новичок, а мастер. С тех пор написано множество книг и киносценариев (в том числе «Древо желания» Т. Абуладзе и «Пастораль» О. Иоселиани), сборники рассказов для детей и юношества; за один из них — «Далекая белая вершина» — Р. Инанишвили был удостоен Государственной премии имени Руставели.


Избранное

Владимир Минач — современный словацкий писатель, в творчестве которого отражена историческая эпоха борьбы народов Чехословакии против фашизма и буржуазной реакции в 40-е годы, борьба за строительство социализма в ЧССР в 50—60-е годы. В настоящем сборнике Минач представлен лучшими рассказами, здесь он впервые выступает также как публицист, эссеист и теоретик культуры.


Время быть смелым

В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…