Клиника в океане - [8]

– Просто медицинский рай! – мечтательно произнесла я.

– Многие с вами согласны, – вздохнул Еленин. – Попасть на борт «Панацеи» крайне сложно в качестве пациента и практически невозможно – в качестве сотрудника.

– Могу себе представить!

– Вряд ли, Агния Кирилловна, – усмехнулся Еленин. – Много лет агенты Интерпола пытались проникнуть на корабль и выяснить наконец, что там творится, однако почти все эти попытки провалились.

– А почему вообще «Панацеей» заинтересовался Интерпол? – спросила я. – Ну, занимаются они там... чем-то, кому какое дело? Люди, попадающие на борт в качестве пациентов, жаловались на что-то? Или сами врачи были чем-либо недовольны?

– Нет.

Ответ Еленина был исчерпывающим в своей краткости, поэтому я задала следующий вопрос:

– Вы сказали, что провалились почти все попытки проникнуть на судно, я правильно расслышала? Это означает, что какие-то все же удались?

– Вы схватываете на лету, Агния Кирилловна!

Черт, когда мне так говорят, я чувствую себя блондинкой из сериала «Друзья», которой каким-то чудом удалось надеть туфли, не перепутав левую и правую ноги!

– Точнее, – продолжал между тем Еленин, – успехом увенчалась лишь одна попытка, но Интерпол уже праздновал победу. Как вскоре выяснилось, рановато.

– А что произошло?

– Агент пропал – бесследно. С тех пор нам ни разу не удалось внедрить на «Панацею» своего сотрудника. Вы же понимаете, что к нему предъявляется много требований – он должен быть, желательно, и оперативным работником, и медиком, а это – большая редкость.

– Понимаю...

– Не считая нашего агента, за четырнадцать лет на «Панацее» пропали четыре человека.

– Кто же остальные?

– В девяносто девятом исчез кок, португалец Аугусто Матеуш. Двумя годами позже – Мэй Линг, официантка. Далее, в две тысячи пятом, – Джеймс Барроу, стюард, и уже совсем недавно – ваш коллега, врач-кардиолог Петер Ван Хассель, довольно-таки известная в медицинских кругах личность, между прочим.

– Погодите, – сказала я, – но почему же тогда на «Панацею» не напустили тот же Интерпол, не знаю... береговую охрану, наконец, и не выяснили, что там происходит?

– А основания, простите?

– Но люди же исчезли, так?

– К сожалению, они пропали не с борта судна, в этом-то все и дело. Все пропавшие вначале сошли на берег в разных портах мира. О том, что они не вернулись на корабль, каждый раз сообщалось лишь местным органам правопорядка. Те проводили расследование, но, судя по всему, не слишком тщательное, так как никаких следов исчезнувших людей им обнаружить не удалось.

– Есть какие-либо мысли, почему это произошло?

Еленин покачал головой:

– Последняя информация, поступившая от агента, выглядела крайне противоречивой. Вроде бы он что-то выяснил, но толком ничего не объяснил, пообещав предоставить более подробные сведения в следующий раз. Больше на связь наш человек не выходил.

– Вы полагаете, что его раскрыли? – спросила я.

– Скорее всего. В последний раз его видели сходящим на берег в порту Триполи.

Беседа прервалась, потому что Еленин, казалось, внезапно утратил желание говорить, а я задумалась над судьбой людей, так и не вернувшихся домой. Наконец мой визави подал голос:

– Сейчас у нас вновь появилась уникальная возможность отправить на «Панацею» своего человека. Анестезиолог, доктор Ладислас Ленски, пережил операцию на сердце, и ему запретили выходить в море... Как вы переносите качку, Агния Кирилловна?

– Нормально, в целом... Постойте-ка, вы это о чем?

На лице Еленина читалось явное удовлетворение оттого, что я поняла его правильно, и у меня по позвоночнику забегали мурашки, и каждая мышца в теле, уже успевшем расслабиться после спортивных упражнений, натянулась как струна.

– Не-е-ет, вы же это не всерьез?!

– Как думаете, Агния Кирилловна, поехал ли бы я сюда из Москвы, просто чтобы рассказать вам о работе НЦБ?

Звучало резонно, но не менее... ненормально.

– Вы серьезно хотите отправить меня на эту «Панацею» в качестве... «засланного казачка»?! Но это же... Да просто чушь несусветная, вот что!

– Ну почему же? Вы – профессионал с отличной репутацией, работаете в хорошей клинике, имеете опыт оперативной работы, в том числе и под прикрытием, – в Светлогорской больнице.

Он и об этом знает! Я действительно работала в упомянутом учреждении здравоохранения в течение месяца, изображая медсестру. Воспоминания у меня остались самые тяжелые, да и ситуация едва не закончилась для меня фатально[3].

– Кроме того, – не обращая внимания на мое замешательство, продолжал Еленин, – работая на Отдел, вы проявили себя как инициативный, умный и проницательный сотрудник, умеющий действовать в команде и в то же время способный принимать собственные решения в критической ситуации. Экипаж корабля – постоянный, там нет места для случайных людей, поэтому стюарды, повара и прочий обслуживающий персонал, включая моряков и самого капитана, меняются крайне редко, и каждый человек проверяется самым тщательным образом. Что же касается профессиональных медиков, то они изначально вызывают гораздо меньше подозрений. То, что вы из России, также сыграет нам на руку, ведь на «Панацее» нет ваших соотечественников. Мы сможем «подправить» вашу почти безупречную биографию в интересах дела – и комар носа не подточит! Да, и еще один немаловажный фактор: вы владеете английским.