Клинические лекции по душевным болезням - [48]

Дебаты о наследственном помешательстве, начатые в Медико-психологическом обществе, заставляют меня вернуться к некоторым ключевым моментам спора: их необходимо уяснить себе и сформулировать как можно четче.

Проблема, обозначенная Falret как «физические, умственные и моральные признаки наследственного помешательства», рассматривалась с самого начала в двух аспектах: клиническом и причинном, этиологическом. В то время как большинство членов Общества обнаружили согласие относительно факта существования самой группы наследственных больных, обладающих общими для всех признаками, нами уже названными (врожденная патология характера с дисгармонией психических функций; навязчивые и импульсивные расстройства, задержки психических актов, ингибиторные феномены в психике; скоротечное развитие психоза), в отношении причин этого состояния развернулись бурные дискуссии. Falret, убежденный сторонник идей Morel, настаивает на наследственном происхождении данного состояния и предлагает называть его наследственным помешательством.

Вы знакомы, господа, с учением Morel. Основным его постулатом является положение о передаче психических заболеваний потомкам и прогрессирующем утяжелении их из поколения в поколение. Так, родители, отличавшиеся лишь чрезмерностью психических реакций, дают жизнь истерикам, эпилептикам, ипохондрикам — то есть, больным с большими неврозами; эти последние производят на свет душевнобольных, которые, в свою очередь, имеют потомством имбецилов и идиотов, неспособных, в этой последней инстанции, к деторождению (natura medicatrix, природа лечит). Такова изначальная и, надо сказать, в немалой части случаев подтверждаемая жизнью концепция Morel, позволившая ему выдвинуть само понятие наследственного помешательства. В состоявшейся дискуссии гг. Cotard, Christian, Bouchereau заметили, во-первых (и мы прежде также говорили об этом), что наследственность как причина болезни доминирует при всех психических заболеваниях и определение «наследственный» может быть отнесено, в сущности, ко всем видам помешательства. Оно плохо выбрано поэтому для обозначения одной его разновидности — даже если наследственное влияние при ней выражено в большей мере, что пока не доказано. С другой стороны, они напомнили о случаях, при которых, в отсутствие всякой семейной отягощенности, больные обнаруживали все симптомы так называемого наследственного помешательства: вот, говорили они, наследственные больные без наследственности — нанося таким образом, прошу прощения, удар ниже пояса по всей морелевой концепции.

Что касается нас, то мы охотно принимаем термин «помешательства у наследственных больных», предлагая однако уточнение: «у наследственно-вырожденных больных», или «наследственных девиантов». Нам кажется, что оно способно помирить многих спорщиков. Нам представляется также, что понятие «наследственное помешательство» должно быть оставлено в научном обиходе, так как многие исследования данной группы больных были выполнены под этим наименованием.

С другой стороны, и это сразу надо признать, наследственность в группе наследственных девиантов действительно является важнейшим причинным фактором болезни. Я имею в виду здесь не только прогрессирующую, утяжеляющуюся от поколения к поколению морелевскую передачу, но и наследование не меняющихся при трансмиссии сквозных симптомов. Последнее встречается намного чаще, чем принято думать — в особенности оно характерно для эпизодических синдромов, этих столь необычных феноменов, являющихся истинными психическими стигмами, клеймами наследственного вырождения.

Я уже имел возможность рассказать вам о случае ономатомании (навязчивое припоминание слов), когда больная одновременно испытывала страх соприкосновения с различными предметами (delire du toucher). Отец этой больной тоже много лет страдал навязчивым поиском слов: тревога его возрастала при этом настолько, что мать и дочь оставляли все свои дела и начинали произносить слова одно за другим или читать вслух словарь, пока не наталкивались на слово, которое он искал: никто не ложился спать, пока это не было сделано.

Я рассказывал также о ночном навязчивом мудрствовании у отца, прямо передавшемся дочери, которая при усилении расстройств умоляла мужа послушать ее, что он и вынужден был делать — иной раз с шести вечера до трех-четырех часов ночи.

Некоторые из вас видели в отделении 28-летнего служащего, страдающего ониоманией, то есть, навязчивым стремлением делать покупки. Он с детства отличался склонностью сорить деньгами — к 20-ти годам это влечение стало у него непреоборимым Он покупал без всякой надобности куски материи, драгоценности, мебель: растратил целое состояние, но не переставал делать это. Купленное он нес в ломбард, выкупал и закладывал снова. Сделав необходимые закупки на рынке, не мог остановиться: это была птица в неимоверных количествах, мешки овощей, провизия всякого рода — тем, что он каждый раз приобретал, можно было загрузить целую телегу, и он вынужден был просить кого-нибудь помочь отвезти все это до дома; между тем, предназначалось оно для двух человек и, чтобы съесть все купленное, он называл к себе многочисленные компании. В следующий раз он возвращался домой нагруженный различной мебелью. Стоило ему задержаться случайно у какой-нибудь лавки, как он становился жертвой своего безрассудного азарта. «С этим нельзя бороться, говорит он, я не могу уговорить себя не делать этого, я в отчаянии, но не в силах совладать с собою». В конце концов он начал мошенничать, чтоб иметь возможность утолять неодолимую страсть и далее. Его отец также был совершенно неуравновешенным типом и ониоманом. Он покупал без конца самые различные предметы, коллекционировал их, продавал или раздавал в виде подарков: мебель, драгоценности, продукты питания и т. д. Наконец, бабка по отцу, лечившаяся в течение нескольких лет в психиатрической больнице в Бонневале, также была ониоманкой. Эта покупала всю жизнь и все в огромных количествах — пришлось ограничить по суду ее дееспособность. Она покупала и выбрасывала приобретенное. Некие рабочие заметили час, когда она освобождается от купленного, и начали подбирать за ней: цыплят, целые рыбины, овощи и т. д. Обнаружив это, она стала расставаться со своими приобретениями в местах общего пользования. Вы найдете детали этого наблюдения в прекрасной диссертации д-ра Legrain, посвященной бреду наследственных девиантов.