Клиническая феноменология психосоматики - [17]

В понятии “патический” заложено признание того, что жизнь – это не только “событие”, но и терпение, и накопление опыта; жизнь – это по существу страдание и сострадание, симпатии и антипатии, принуждение и исполнение обязанностей. Из этого комплекса происходят конфликты и кризы в связи с какими-либо жизненными событиями вплоть до формирования патогенеза заболеваний. Выражением “патический образ существования” Т. фон Вайцзеккер подчеркивает, что жизнь дана не только как существование; в значительной мере она обязывает к принятию решений. Патические категории “желать”, “мочь”, “долженствовать”, “сметь”, “быть обязанным” содержат принуждение к решению и определению обязанностей. Желание и долженствование соответствуют категориям свободы и необходимости. Экзистенциальная вовлечённость человека в спор с самим собой, с окружающими, с учреждениями как требование принятия решения внутренне присуще конфликтам и кризисным ситуациям страдающего человека. Это не означает обязательного срыва, развития болезни, но это – патические категории. Планирование своей жизни заранее в человеческом существовании означает принятие решений, что характерно и для кризисных ситуаций у страдающего человека.

Т. фон Вайцзеккер определил эти новые перспективы как “медицинскую антропологию”, в рамках которой болезнь человека должна оцениваться врачом и приобретать определённый смысл.

Психосоматические феномены

Мартин Хайдеггер в Цолликоновских семинарах обсуждает проблему феноменологии психосоматических расстройств [46]. Есть два рода феноменов: а) воспринимаемые, существующие феномены – оптические феномены, например, стол; б) чувственно-не-воспринимаемые феномены, например, бытие чего-то = онтологические феномены. «Видеть» имеет двойное значение: видеть зрительно с помощью глаз и «видеть» в смысле «понимать». Communicatio – это только возможность. Сказать (sagen) изначально означает «показать» (zeigen). Все наши усилия сопряжены с одной трудностью – методической. Она касается подхода к феноменам и того, в каком виде и каким способом они удостоверяются и могут быть удостоверены. Как относятся «тогда» и «потом» к «сейчас»? Время всегда проходит между «тогда» и «сейчас» и между «сейчас» и «потом». Время одномерно. В образе мышления Нового времени эта взаимопринадлежность времени и человеческого существа находит своё выражение в том, как ставится проблема времени, а именно: под такими формулировками, как чувство времени, переживание времени, осознание времени.

Болезнь – это не просто отрицание хорошего психосоматического состояния. Болезнь – это феномен привации. В каждой привации лежит сущностная принадлежность чему-то такому, чему чего-то не хватает, у чего нечто убывает.

В той мере, в какой вы имеете дело с болезнью, вы на самом деле имеете дело со здоровьем, в смысле недостающего и вновь обретаемого здоровья.

Поэтому сущность «бытия больным» невозможно соответствующим образом постичь без достаточного определения «бытия здоровым».

При прояснении феноменологического различия феноменов актуализации, воспоминания и восприятия мы оставляли без внимания тело.

«Психические феномены не поддаются измерению и взвешиванию, они воспринимаются лишь интуитивно, всё соматическое, напротив, может быть как-то схвачено численно. Всякое изменение численных значений указывает на изменение соматических структур, причём это изменение, конечно же, может быть эмоционально обусловленным».

Вопрос о психосоматическом – это, в первую очередь, вопрос метода. Метод – это путь, на котором только и раскрывается, и очерчивается характер той области, которую надлежит узнать на опыте. Объективность объекта определяется способом представления (воззрением) субъекта.

Как измерить скорбь? Её, очевидно, вообще нельзя измерить. Почему нельзя? Если подойти к скорби с помощью какой-то измерительной методики, то уже сам этот подход нарушал бы чувство скорби, и скорбь уже с самого начала была бы исключена. Всякая болезнь – это потеря в свободе, ограничение жизненных возможностей.

Естественнонаучное различение неизбежно движется лишь внутри области измеримого, оно всегда касается лишь некоторого «сколько», относящегося к какому-то другому «сколько», которое принадлежит измеренному. Об этой измеримости идёт речь при различении соматического как измеримого и психического как неизмеримого.

Когда психологические и физиологические процессы различаются, говорят о различных сторонах одного феномена. Медицина нуждается в том, чтобы искать сущностную возможность человеческого бытия. Когда основания исследуют в каузально-генетическом смысле, то от человека заранее отказываются, упускается вопрос о том, что же такое человек. Название «психосоматическая медицина» старается осуществить синтез двух вещей, которых просто нет. У Т. фон Вайцзекера так называемое введение субъекта в медицину происходит таким образом, что субъект затем снова интерпретируется с естественнонаучной точки зрения.

Фрейдовская метапсихология – это перенос неокантианской философии на человека. С одной стороны, у него естественные науки, а с другой – кантианская теория предметности. Для осознанных человеческих феноменов он также постулирует отсутствие пробелов в объяснимости, то есть непрерывность каузальных связей. Поскольку таковой «в сознании» нет, он должен изобретать «бессознательное», в котором должна иметься эта непрерывность каузальных связей. Постулат состоит в сплошной объяснимости душевного, причём объяснение и понимание отождествляются. Этот постулат не взят из самих душевных явлений, это постулат современного естествознания.