Клеймо Сэкеттов - [9]

— Мне нужно оружие, — проговорил я, — и лошадь. Я могу их достать в Кэмпе.

— Ты был очень плох, — сказал он. — Сейчас в порядке?

Мне задали непростой вопрос. Честно говоря, я чувствовал себя слабее кошки, но мне и в голову не пришло говорить ему об этом. Только подтвердил, что со мной все в порядке. Он внезапно поднялся, бросил рядом со мной мешок из оленьей кожи и пошел прочь. Что за этим последует, не угадаешь, а слабость была такая, что будущее меня мало волновало. На секунду я закрыл глаза и, должно быть, тут же потерял сознание, потому что, когда открыл их снова, кругом было холодно и темно. До меня не доносилось ни единого звука. Приподнявшись на локтях, я огляделся. Я был один.

Они позаботились обо мне, а теперь оставили и ушли своей дорогой. Я вспомнил, как Кэп Раунтри в Колорадо говорил, что нельзя рассчитывать на индейцев. Чаще всего, когда они находили белого человека, одинокого и беспомощного, как я, его без колебаний убивали, и ему следовало быть благодарным, если перед этим его не подвергали жестоким пыткам. Мне повезло. Они шли за мной несколько миль, прежде чем схватить, и, видно, проявили ко мне любопытство. Больше всего индеец уважает смелость и выносливость, а я, пока шел по той тропинке, продемонстрировал именно эти качества.

В мешке из оленьей кожи оказался поджаренный сладкий маис. Поев немного, я, хромая, поплелся напиться к ручью. Сжевав примерно еще две горсти, снова забрался на свое ложе и заснул. Когда проснулся, я уже был готов идти дальше, потому что чувствовал себя куда лучше, чем раньше. На четвертый день после того, как я покинул стоянку апачей, я достиг лагеря на реке Верд. У меня в мешке оставалась последняя горсть маиса.

Городок располагался на горе на некотором расстоянии от реки. Долина здесь достигала шести или семи миль в ширину. На нескольких акрах близ поселка был разбит фруктовый сад. Все вокруг казалось красивым и аккуратным. В лагере квартировал кавалерийский отряд, два отряда пехоты и сорок разведчиков-индейцев под командованием Эла Сайбера, сильного мускулистого человека, который по духу и образу мыслей был столь же индеец, сколь и белый.

Хотя я был в очень плохом состоянии, подходя к солдатам, заставил себя шагать ровно и твердо. Как-никак я участник войны между Севером и Югом и не мог уронить свою воинскую честь перед ними.

Заметив меня, люди высыпали из палаток и лавок. Должно быть, я представлял довольно любопытное зрелище. Накидку из сосновых веток выбросил раньше. На плечах у меня были те самые оленьи шкуры, на которых я лежал в стоянке апачей. Лохмотьев, в которые превратились брюки, застыдился бы десятилетний мальчишка.

Когда я подошел ближе, из фактории навстречу мне вышел человек в капитанском мундире.

— Капитан… — начал было я.

— Мистер Сайбер, — перебил он и повернулся к человеку, стоявшему с ним рядом: — Проследите за тем, чтобы этого господина накормили, а потом проводите его ко мне. — Взглянув на меня еще раз, он добавил: — Подыщите для него рубашку и брюки.

Внезапно я почувствовал, что теряю сознание и привалился к углу дома. Пока я так стоял, из лавки вышел сержант. Готов поклясться, удивлению его не было предела, когда он увидел меня.

— Телль Сэкетт, будь я проклят!

— Привет, Рили, — сказал я, выпрямился и последовал за Элом Сайбером.

Я услышал, как за моей спиной капитан спросил:

— Сержант, вы знаете этого человека?

И тот ответил:

— Да, сэр. Он служил в Шестом кавалерийском полку и к концу войны стал сержантом. В нескольких боях принимал на себя командование. Он великолепный стрелок, сэр, и прекрасный наездник. Скоро вы убедитесь сами.

Сайбер усадил меня и налил полкружки виски.

— Выпей, парень. Это как раз то, что тебе требуется.

Быстро орудуя в комнате, он отыскал для меня еду и одежду.

— Апачи? — спросил он.

— Белый, — отозвался я, а потом добавил: — Те апачи, с которыми я встретился, отнеслись ко мне очень порядочно.

— Они нашли тебя?

Пока ел, я рассказал ему мою историю. Он заставил меня описать того индейца.

— Тебе чертовски повезло, — сказал он. — Судя по всему, это был Викторио. Он не такой, как остальные, и его пример подтверждает, что с ними можно найти общий язык.

Когда я вошел, капитан уже ждал меня и сразу пригласили сесть. Не знаю как, но апачи здорово подлечили мои раны. Несмотря на то, что после многих дней ходьбы я был разбит, руки только начали заживать, а голова болела и кружилась. Но мне совсем не хотелось спать. Наверное, сказывалось волнение, которое я испытал от встречи с этими людьми.

Коротко я сообщил капитану о том, что со мной случилось — об Энджи, о неожиданном выстреле, о сожженном фургоне и мулах.

— Мне нужна лошадь, — сказал я. — Или вьючный мул, а также оружие, чтобы вернуться назад.

— Ваши чувства мне понятны, — ответил он, — но скорее всего ваша жена погибла… Убита, если хотите. Понимаю и разделяю ваше горе, но если против вас выступает большая группа, то, полагаю, шансы ваши близки нулю. — Он помолчал. — Знаете, мне нужны люди. Во всех воинских частях, которые здесь находятся, не хватает солдат. Мне разрешено иметь шестерых офицеров, а у нас их только четверо.