Клей - [171]

И все. Не пошевелиться. Не то чтоб ударить.

Билли понимал, что с ним что-то не так. Впервые он почувствовал это еще до поездки в Мюнхен. Он постарался скрыть это от Ронни, который, в свою очередь, старался скрыть это от спонсоров. Спортивная форма – это все. Билли считал, что, если ты не в форме, ты лишен самого необходимого для достижения победы в любом единоборстве, будь то бокс, теннис или сквош, а именно – возможности диктовать темп. Если в поединке темп задает соперник, значит ты теряешь устойчивость и силу духа. Поэтому Билли и решил, что когда он перестанет расти, то уйдет с ринга. Однако бой с Морганом – это отдельная история. Его перспективы, его будущее во многом зависели от этого поединка. На ринг измученный Билли Биррелл вышел из чистой гордости. О том, чтоб диктовать темп, не было и речи; мощный удар – единственное, на что он мог рассчитывать. Но когда по рингу завальсировал призрак Гэллоуэя, Биррелл лишился последнего шанса.

Но он был слишком горд, чтоб рассказать Терри или еще кому-нибудь, что он до сих пор не оправился после смерти друга. Это прозвучало бы так жалко и неубедительно. Боксер, профессионал должен уметь подняться над жизненными перипетиями. Нет. Щитовидка и горе сговорились против него, и его тело перестало его слушаться. Больше он на ринг не выходил. Этот бой убедил его, что он не создан для бокса. Возможно, он был к себе слишком строг, но Билли Биррелл был перфекционист, из тех, кому – либо все, либо ничего.

Когда медкомиссия выявила порок щитовидной железы и доктор сказал, что только чудо могло вытянуть Билли на ринг, он стал героем дня. Тем не менее Британский совет по боксу не мог разрешить ему выступать на ринге и принимать тироксин. Так они стали злодеями. «Вечерние новости» запустили компанию поддержки, и по просьбам телезрителей и болельщиков в муниципалитете был устроен официальный прием в его честь. Дейви Пауэр и другие спонсоры осознали, насколько глубоко в шотландском сознании укоренилась традиция возвеличивать славное поражение. «Бизнес-бар» стал процветать.

Билли оглядел просторный бар и его по большей части состоятельных посетителей. Биррелл размышлял о своем бессилии, а Джонни Насморку будто вожжа под хвост попала. До этого он подпускал химические газы, и пердеж в баре при большом скоплении народу заставлял его смущаться. Тут он почувствовал, что это не финал, и стремительно рванул в сторону туалета, чтобы проверить.

Билли с ним еще не говорил и как раз собирался поздороваться, когда Джонни прошмыгнул мимо него. Невежа да еще и убрался в сяку. О чем думает Рэб, какого хуя он приволок сюда эту шоблу? Лоусона еще не хватало. Билли взглянул на Терри, на его распухшее от алкоголя лицо, на рот, кривившийся кокаиновой надменной ухмылкой, как он изрыгает напыщенный бред, заставляя завсегдатаев, которые оставляют здесь немалые деньги, тревожно озираться по сторонам. Вот он, во всей красе, глушит его дорогущее шампанское. Гнать его. Он же… Мысль его оборвалась, когда Билли увидел, как к бару подлетел какой-то мужчина и схватил Катрин за руку.

– Где ты, скажи на милость, шляешься? – закричал он с американским акцентом.

– Франклин… выпей шампанского! – весело взвизгнула Катрин. Билли отступил. Это ее знакомый.

– Не хочу я шампанского… я чуть с ума не сошел… ты совсем охуела… тварь… эгоистка… ты… ты пьяна! Проклятье, тебе ж сегодня петь!

– Руки убери, еб твою, ковбойчик недопизженный! Не будет никакого концерта! – зарычал Терри.

– Это еще кто? – спросил Франклин, чуть не лопнув от презрения и возмущения.

– Это тот, кто тебе по ебалу надает, сука! – рявкнул Терри и двинул Франклину в челюсть.

Американец попятился и бухнулся на пол. Терри уже выдвинулся, чтоб попинать добычу, но тут между ними вклинился Билли.

– Это перешло все границы, Терри, проваливай!

– Это он беспределит…

Катрин помогла Франклину подняться. Он потер челюсть и, еще пошатываясь, встал в боевую стойку. Из угла, где сидела пивная компашка любителей рэгби, послышались одобрительные возгласы.

Билли схватил Терри за руку:

– Пойдем-ка поговорим, дружище… – и потянул его к черному ходу. Они вышли в маленький дворик, заставленный бочками и коробками. В безоблачном небе сияло ослепительное солнце. – Нам с тобой надо как следует все обкашлять, Терри…

– Слишком поздно, Биррелл, мать твою… – Терри замахнулся на Билли, но тот с легкостью увернулся и уложил его шикарным левым хуком.

Пока Терри барахтался на земле, Билли потирал костяшки пальцев. Ударился. Жирная тупая тварь!

Во двор вышли Рэб, Шарлин, Катрин, Лиза и Алек Почта. Последний подвалил, шатаясь, к Билли.

– Порядок, чемпион?

Он встал в стойку и принялся изображать короткие удары в сторону неподвижно стоящего Билли. Тут его прихватил жестокий приступ кашля, он прислонился к стене, отплевываясь мокротой.

Тем временем Катрин и остальные помогли Терри встать. Подошел Франклин и заорал:

– Если ты сейчас же не вернешься в отель, это будет конец твоей карьеры!

Обернувшись, Катрин заголосила как иерихонская труба:

– Ты еще будешь что-то говорить про мою карьеру! Заткни хайло, мудило! Ты уволен, и проваливай, пока не отлупили по жирной потной заднице!