Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица - [32]

– Зачем ей возрождать древние обычаи фараонов? – тихо спросил Пафнутий, номарх из Нижнего Египта, у своего друга, царского чиновника Апполония.

– Говорят, это как-то связано с Цезарем.

– Но каким образом?

Апполоний пожал плечами.

– Божественная собирается в Рим.

– В Рим? – в ужасе прошептал достопочтенный Пафнутий. – Для чего?

Апполоний наклонился к уху друга.

– Чтобы создать новую династию. Но, опять же, это только слухи. Для этого мистерии и устраиваются.

– О, боги, боги! – удрученно прошептал номарх. – Куда мы идем?

– Под власть римлян. Лучше бы царицей стала Арсиноя.

– Тише, в храме шпионы Божественной! Лучше Птолемея Авлета не было никакого. Эх, какое было золотое время!

– Это точно.

Друзья немного помолчали, вспоминая вольготную жизнь при Птолемее и прислушиваясь к песнопениям жрецов. В огромном храме Исиды, который вмещал в себя несколько тысяч человек, собралась вся знать Александрии и Египта. Провинциальная египетская знать с недовольством посматривала в сторону столичной греческой знати. Все должности во дворце принадлежали грекам. Апполоний был редким исключением, когда египтянин с греческим именем занимал важный пост.

Пафнутий кивнул в сторону главного советника, стоящего в первых рядах царедворцев.

– А не кажется ли тебе, мой друг, что Аполлодор знает больше, чем чем мы думаем?

– Ай! – Апполоний скривился. – Пробовали уже. От вина он не пьянеет, от женщин голову не теряет, впрочем, как и от мальчиков. Преданный пес.

– Значит, нужно готовиться к худшему?

– Увы, мой друг, увы…

– И за что боги нам послали такую царицу?

– Тише ты, шпионы вокруг!

2

Взяв сына на руки, Клеопатра осторожно прижала его к груди. Какое это странное чувство – быть матерью. Много ли воды утекло с тех пор, когда она сама была маленькой и беспомощной? А теперь у нее есть сын. Капризный, беспомощный комочек, подаренный ей любимым мужчиной. Клеопатра подошла к окну. Из-за горизонта показалась колесница Ра.

Подняв сына над головой, Клеопатра радостно воскликнула:

– Смотрите, боги, какого царя я вам подарила!

И, уже обращаясь к мальчику, добавила:

– Все мои надежды и мечты связаны с тобой! Ты не можешь меня подвести! Ты обязан быть здоровым и красивым! Слышишь меня?

Мальчик сонно засопел, не имея ни малейшего представления о том, какая огромная ответственность только что легла на его хрупкие детские плечи. Поцеловав сына, Клеопатра передала его Мути.

У царицы были все основания переживать за здоровье мальчика. Кровосмесительные браки Птолемеев ослабили мужское семя и поставили под сомнение дальнейшее выживание рода. Ее братья были умственно отсталыми людьми. И хотя Цезарь привнес свежую кровь в птолемеевский род, у Клеопатры была нехорошая наследственность.

– Вызови сегодня кормилицу. Я целый день буду на государственном совете и не смогу покормить малыша.

– Хорошо, Божественная.

Клеопатра приняла ванну из свежего парного молока, служанка умастила ее тело благовониями, затем подвела сурьмой глаза, на веки наложила желтую краску, а губы накрасила красной охрой. Хармион помогла ей надеть платье. Прошитое золотой нитью, оно блестело в солнечных лучах, создавая вокруг царицы сверкающий ореол, что, конечно же, было сделано умышленно царским портным. Нефтида смастерила сложную прическу, украсив волосы морским жемчугом.

Клеопатра вошла в огромный мраморный зал советов во всем блеске царского величия. Сотни мужских глаз были устремлены на нее. Все номархи Египта, чиновники и царедворцы разглядывали и оценивали вселенскую царицу.

Как обычно, желая скрыть смятение и страх, Клеопатра спряталась за надменностью и высокомерием. Каждым словом и взглядом она давала понять, что они теперь безропотно будут подчиняться ей, царице-женщине. Безусловно, это никому не понравилось, ситуацию усугубило и то, что на троне Клеопатра восседала одна – ее соправитель Птолемей был увлечен игрушками в своей комнате. Насмешливо и скептически слушали чиновники рассуждения и планы молодой царицы о восстановлении флота, об укреплении рубежей страны, о прорытии новых каналов. Но свои истинные чувства им приходилось прятать, так как никто не хотел терять ту власть, которой был одарен. «Власть – опасная вещь, она ломает любого, – говорил ей накануне Аполлодор. – Ты не просто женщина, ты – власть. Ты делишься с ними своей властью. И все они покорятся тебе». И в тот момент царица чувствовала, как каждый из них борется с желанием крикнуть ей что-то постыдное, рассмеяться в лицо или, что еще страшней, потребовать привести законного царя, которого она приказала запереть в комнате.

Клеопатра поднялась с трона – так она еще больше возвысилась над мужчинами, своими слугами, смертными. Ее властный и надменный голос, словно камень, падал в сердца номархов и царедворцев, усмиряя их пыл:

– Непокорство я буду карать смертью. Возражения – смертью. Невыполнение моих приказов – смертью.

Царица с удовольствием наблюдала за их бледными лицами, за страхом, который наконец-то появился в их глазах. Если они не хотят добровольно подчиниться, значит, она подчинит их страхом.

– У меня много проектов, и каждый из них вы поможете мне осуществить. Флот, армия, каналы, наши рубежи – этим мы займемся в самое ближайшее время.