Клавдия Партичелла, любовница кардинала - [4]
Приемная палата в частных покоях была невелика, но убрана богато и роскошно. Посреди возвышался ореховый стол, заваленный книгами и бумагами. Вокруг стола стояли кресла с прямыми, высокими спинками. На полу лежал дорогой ковер, бархатные тяжелые портьеры свисали над окнами и дверьми. Со стен глядели портреты предков Мадруццо.
Здесь несколько месяцев назад приказом Эммануила Мадруццо заключена была в неволю прекрасная и невинная девушка, — его племянница Филиберта. Несчастная была единственной дочерью покойного графа Виктора Мадруццо и наследницей владетельного дома. Многие рыцари и князья Италии и Германии, как свидетельствуют летописцы, добивались ее руки, предлагая епископу мир и славу.
Эммануил отверг все предложения. Упорства его не сломило вмешательство великих князей и монархов. Он желал выдать племянницу замуж за Винцента Партичеллу, сына советника Людовико, молодого человека, успевшего прославиться умом и отвагой. Но Филиберта любила графа Янтонио Кастельнуово, и любовь ее была взаимной.
Дядя, мечтавший найти в доме Партичеллы наследника княжеству, преследовал племянницу упреками и угрозами и, наконец, заточил ее в монастыре Святой Троицы.
Весть о заточении разнеслась в народе и вызвала возмущение. Кардинал потерял многих приверженцев, «вызвал ненависть и отвращение граждан». Заступничество графа Антонио Кастельнуово и трентинских вельмож разбилось о непреклонную волю кардинала. Говорили, что решение было им принято по наущению Клавдии. На молодую женщину посыпались оскорбления, само имя ее повторялось с ненавистью и презрением; из уст в уста передавалась страшная легенда о темноглазой красавице, околдовавшей кардинала. О посланнице Дьявола, сковавшей волю Эммануила и убившей Филиберту, чтобы избавиться от соперницы…
Филиберта отказалась принять постриг, надеясь, что друзья добьются ее освобождения. Месяцы шли. Вместо горячо желанной, свободы пришла смерть. Однажды вечером мать игуменья сама открыла монастырские ворота. Гостем в ту ночь был сам епископ и князь. Слуга Эммануила и возница остались ждать господина на дороге у ворот.
Игуменья провела кардинала по длинному коридору. Из закрытых келий несся молитвенный шепот. В конце коридора находилась келья, занятая Филибертой. Нерешительной поступью вошел в нее Эммануил. Сбросив на пол в углу свой плащ, он подошел к кровати, на которой лежала умиравшая девушка.
Опускалась ночь. Сквозь узкие монастырские окна слышались песни возвращавшихся с поля жнецов. В келье было тихо. У кровати стояли два деревянных стула и крошечный столик, на котором горела масляная лампа.
Косые тени колебались на стенах. Хриплое дыхание больной нарушило тишину. Смертельной бледностью покрыты были ее недавно румяные, свежие щеки, и только глаза, глубоко запавшие в орбиты, сверкали прежним страстным пламенем на исхудавшем лице.
Глаза смотрели в одну точку. Волосы разметались по подушке. Простыня сбилась, обнажив костлявые локти. Эммануил молчал, не смея заговорить. Зрелище умиравшей Филиберты обратило его в камень. Он знал, что он один повинен в ее недуге и кончине. Он заточил ее, уступив угрозам и мольбам Клавдии. Он держал ее в заточении, не внимая народному ропоту и мольбам возлюбленного. Он лишил племянницу солнца и свободы, разбил ее сердце, требуя, чтобы она соединила свою судьбу с человеком, которого она не любила и не могла полюбить.
Теперь он пожинал плоды своего упорства. Перед ним лежала невинная жертва. Совесть его терзалась угрызениями. Он уж не мог утешать себя напрасной надеждой. Слишком поздно! Вся его вера, его богатство, все его могущество были бессильны оживить умирающую и предотвратить катастрофу. Страшно подумать! Родной дядя — виновник смерти Филиберты! Если бы могло еще случиться чудо, он немедленно велел бы открыть настежь двери монастыря, вернуть ей свободу, отдать ее человеку, которого она любит… Но слишком поздно! Эммануил не отрывал, взгляда от глаз Филиберты. Он хотел проникнуть ей в существо, прочесть, что делалось в душе девушки, покидавшей мир. Что говорили ее глаза? Прощали или проклинали? Эммануил склонился над изголовьем и глухо произнес:
— Филиберта!..
Умиравшая молчала.
— Позови ее, — приказал Эммануил монахине, молившейся возле постели у ног девушки.
Монахиня тихо окликнула:
— Филиберта!.. Филиберга!
Напрасно. Филиберта молчала, хрипло ловя воздух пересохшими губами.
— Слушай, Филиберта! — воскликнул Эммануил с мольбой в голосе. — Слушай меня. Это я, твой дядя. Я пришел взять тебя отсюда, увезти домой…
Судорога сотрясла тело умиравшей девушки. Услышала ли она призыв дяди?
Но тело ее снова застыло неподвижно. Дыхание стало медленнее и тише. Эммануил опустился на колени, взял руку Филиберты, покрыл ее поцелуями, продолжая звать ее по имени. Отчаяние пятидесятилетнего князя, взывавшего к полумертвой жертве, могло тронуть каменную гору. Надломленным голосом он повторял:
— Филиберта, прости меня!.. Прости все зло, которое я тебе причинил… Прости своего старого дядю!
Словно подстегнутый кнутом, Эммануил вдруг вскочил, выбежал из кельи, сбежал по ступеням и вошел в монастырскую церковь. Шаги его отдавались под сводами протяжным, жутким эхом; в церкви было темно. У алтаря слабым пламенем горела высоко подвешенная лампада. Эммануил опустился на колени. Его лоб коснулся холодных каменных плит. Внизу под плитами находился склеп.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.