Клавдий. Нежданный император - [78]

Возврат к квестуре, на наш взгляд, свидетельствовал о любви к традициям. Для Клавдия это был способ испытать молодых перспективных людей и за три года обучить их руководству финансами. Наверное, это было долго и нудно, однако затем они сразу становились преторами, не побывав эдилами. Принцепс давал себе таким образом способ мотивировать квесторов-финансистов и улучшить качество их работы.

В 56 году Нерон дополнит реформу эрария, поручив руководство им преторианцам, то есть бывшим преторам. Тацит дает понять, что квесторам недоставало auctoritas.

Правда, он использует не этот термин, а выражение aetatis robur (зрелость лет). Это весьма возможно[59], но мы думаем, что молодость была лишь предлогом, чтобы больше не поручать эрарий магистратам, кем бы они ни были. Финансовые квесторы Клавдия хотя и назначались по выбору императора, все-таки входили в коллегию магистратов, то есть выборных лиц. Заменившие их бывшие преторы уже не были магистратами. Это более не гибриды; кстати, они будут называться префектами (административная должность). В конечном итоге Нерон лишь сделает еще один шаг по пути, проложенному Клавдием, — установления власти императора над эрарием.

В правление Клавдия имперская администрация вышла на новый этап своего развития; в частности, прокураторам предоставили больше полномочий. Прежде чем перейти к этой теме, надлежит снова вернуться к имперской казне. Помимо уже знакомых нам эрария и фиска существовала личная казна Цезарей. Мы уже подчеркивали, что со времен Августа принцепс обладал самым большим состоянием в Империи, передача которого по наследству и определяла преемника власти. При смене династии новый императорский дом, конечно же, конфискует это состояние, которое систематически будет переходить к новому императору. Де-юре эту личную казну нельзя назвать «имуществом короны», поскольку императорский пурпур официально не передавался по наследству, но де-факто это почти то же самое, поскольку глава государства мог распоряжаться этими средствами для нужд государства.

Огромная величина и комплексность казны Цезарей и фиска с самого начала потребовали большого числа управляющих — procuratores Augusti (прокураторов императора). Этимологически procurator означает «распоряжающийся за другого». Под этот довольно расплывчатый термин подпадали различные должности разной значимости. Одни управляли недвижимым имуществом императора, например рудниками или пахотными землями, собирая с них доход. Другие сообща занимались фиском. Мы говорим «сообща», потому что их задачи порой выходили за эти рамки. Если схематизировать, то агенты фиска могли играть чисто финансовую роль. В лучшем случае они были кем-то вроде современных департаментских главных казначеев — главами финансовой администрации имперской или сенатской провинции; состоявшие в менее высоком чине исполняли ограниченную и специализированную должность типа сбора определенного налога. Но прокураторы могли быть и правителями небольших провинций вроде Иудеи. (Тацит перечисляет пять прокураторских провинций по состоянию на 69 год: обе Мавретании, Ретия, Норика, Фракия, уточняя, что этот список неполон.) В этом случае помимо финансовых они наделялись более важными полномочиями, в том числе военным командованием. Однако такие прокураторы находились под контролем более высокопоставленного губернатора. Прагматики-римляне классифицировали этих «чиновников» по величине оклада: были procuratores sexagenarii (которым платили 60 тысяч сестерциев), procuratores centenarii (100 тысяч сестерциев) и procuratores ducenarii (200 тысяч сестерциев).

В принципе прокуратор не обладал судебной властью, если только не был губернатором, и то еще в определенных пределах. Если возникал конфликт, его выносили на рассмотрение губернатора провинции с надзорными полномочиями или претора — в Риме. Реформа, проведенная Клавдием в 53 году, заключалась в наделении прокураторов расширенными судебными полномочиями. Скажем сразу: текст Тацита и в еще большей степени Светония слишком неточен, чтобы понять, что именно подпадало под это расширение или на каких прокураторов оно распространялось. Словесные и письменные баталии ученых на эту тему так и не привели к абсолютной ясности. А жаль, потому что закон, изданный Клавдием, был «пространным и обстоятельным», как уверяет Тацит.

Не вдаваясь в споры ученых, скажем, что прокураторы, вероятно, смогли вершить суд в областях, подпадавших под их компетенцию. Конкретнее это означает, что споры, связанные с фиском, передавались на рассмотрение прокураторов — финансистов или губернаторов. Теперь они сами разбирали такие дела, не передавая их судье. Подавать апелляцию на их решения можно было только императору. Прочие специализированные коллегии прокураторов, например управлявшие казной Цезарей, получали право суда.

Клавдий так дорожил этой реформой, что провел ее через постановление сената. Понятно, что сенаторы не голосовали за него с легкой душой. Действительно, больше всего от него проигрывали именно представители сенаторского сословия — проконсулы сенатских провинций или легаты-пропреторы имперских провинций. Все они как минимум теряли контроль над фиском, поскольку суд первой инстанции теперь состоял из прокураторов, а апелляции разбирал император. Но, возможно, это не вошло в систему