Клаузевиц - [68]

Труд Клаузевица включает три преимущественно философские части и пять частей, в которых рассматриваются в стратегическом отношении отдельные вопросы войны. Наиболее философскими частями, представляющими еще совершенно не остывший интерес, являются: первая часть, трактующая о природе войны и требованиях, которые предъявляются войной полководцу, и представляющая собой как бы введение к основной теме труда; вторая часть — о теории войны, в которой Клаузевиц-философ устанавливает методологические рамки, в которых должно развиваться исследование войны, и, наконец, восьмая часть — «план войны», представляющая как бы заключение, написанное позже других частей, в котором мысль Клаузевица достигает высшей зрелости и дает синтез разобранных в отдельности в пяти частях элементов стратегии. Во многом в восьмой части своего труда Клаузевиц возвращается к вопросам, разобранным в первой части, и дает им уже значительно более ясное и отчетливое освещение[23].

Основное достоинство труда Клаузевица заключается в диалектическом методе изучения явлений войны, в установлении положения, что война является послушным орудием политики, но интерес представляет и трактовка Клаузевицем частных вопросов стратегии. Клаузевиц, отрицающий всякий догматизм, является автором многих разнообразных, всегда очень метких изречений, которые пригодны для обоснования различных мнений. Использование Клаузевица представителями самых разнообразных течений облегчается отсутствием его собственной четкой позиции по отношению к политике определенных классов в определенную эпоху.

Попытаемся теперь вместе с читателем бегло перелистать восемь частей капитального труда.

Первая часть посвящена природе войны. Это — короткое введение, развивающее уже знакомые читателю основные мысли Клаузевица. Война является насилием, имеющим тройственную тенденцию, соответственно характеру и особенностям трех факторов, участвующих в войне и определяющих ведение войны как формы своеобразной общественной практики. Для народа война является прежде всего ареной проявления слепого природного инстинкта ненависти и вражды[24]. Для полководца война является игрой вероятностей и случая, обращающих ее в арену свободной духовной деятельности. Для правительства война представляется орудием политики и оказывается подчиненной чистому разуму. Теория не может пренебречь ни одной из этих трех сторон военной деятельности и должна притом помнить, что война — подлинный хамелеон, в каждом конкретном случае меняющий свою природу.

Если реальное бытие войны отличается от основной ее идеи воздействием политики, то для объяснения расхождения замысла с исполнением в боевых действиях Клаузевиц устанавливает понятие трения. Чем менее сработался сложный механизм армии, тем сильнее трение. Война представляет своего рода плотную среду, в которой достигнуть цели можно лишь при добавочном усилии. И чем войска менее втянуты в войну, тем сильнее трение, и тем большие недолеты в каждом отдельном случае дают предпринимаемые нами действия.

В изучении вопроса о трении Клаузевиц применяет метод идеалистической диалектики. То, что мы желаем совершить, — известный марш, маневр, сосредоточение сил, занятие позиции или атака на неприятеля — является своего рода идеалом в отношении того, что удастся действительно достичь в нашей практике, обреченной на несовершенство. Между замыслом и исполнением открывается та же пропасть, которую Клаузевиц уже отмечал между войной абсолютной и действительной.

Постоянный учет политики и трения позволяет Клаузевицу, несмотря на его идеалистический метод, оставаться на почве реальности.

Большое внимание уделяет Клаузевиц установлению требований, которым должен отвечать полководец. Последний, в представлении Клаузевица, направляет войну в точном соответствии с ее целями и наличными средствами. Он должен обладать смелостью и вместе с тем проницательностью. Но прежде всего ему необходимо полное самообладание: пусть в нем кипят могучие страсти, но они должны оставаться скрытыми и ничем не проявлять себя. Нужен жар, а не пламя, и преимущество — на стороне людей сильных, глубоких, но скрытых страстей, требующих раскачки, нелегко воспламеняющихся, но всегда сохраняющих духовное равновесие. Клаузевиц, сам того не замечая, в облике полководца отдал предпочтение тенденциям, свойственным его собственному характеру.

Вторая часть — теория войны — охватывает классификацию элементов теории: проблемы войны как науки и искусства, методизма, военно-исторической критики и использования исторических примеров. Каждый факт войны сцеплен с таким множеством явлений, какое можно встретить разве в искусстве. — Знание анатомии необходимо скульптору, но разве последнему удалось когда-нибудь создать красивую форму математическим путем, посредством абсцисс и ординат? Есть существенная разница между умением и знанием, между теорией искусства и наукой. Было бы конечно ошибочно провозглашать бесплодность научного изучения явлений войны: это значило бы впасть в крайность и признать полную невозможность разобраться в действительности; между тем, в военных явлениях можно установить детерминизм, связь между причинами и следствиями, и в раскрытии этой связи — главная задача теории и военно-исторической критики.