Классики и психиатры - [5]
Революция открыла дорогу множеству утопических и полу-утопических проектов, некоторые из них даже удалось реализовать. К ним относился проект превентивной, или профилактической, психиатрии, состоявший в организации сети так называемых невропсихиатрических диспансеров. Наряду с традиционными больницами, диспансеры стали основным учреждением, следящим за психическим здоровьем населения; существуют они и сейчас. Но вот о другом проекте «превентивной психиатрии» — специальных диспансерах для гениев — известно меньше. Автор этого замысла считал гениев в большинстве своем больными и плохо приспособленными к жизни в обществе и поэтому предлагал создать для них учреждения социальной защиты. Убежденный, что душевная болезнь служит катализатором таланта, он предлагал изучать и культивировать гениев в диспансерах. При желании в этих проектах можно угадать контуры репрессивной психиатрии, хотя данная тема уже выходит за рамки нашего исследования>23. Шестая глава посвящена отношениям психиатрии с литературой в послереволюционные десятилетия до начала «великого перелома».
Характерный для последней трети прошлого века интерес к истории психиатрии породил огромное число исследований и публикаций. К сожалению, полной и систематической истории российской психиатрии за это время не появилось. На русском языке существуют две книги, в какой-то степени заполняющие эту лакуну: посвященная институционализации психиатрии в дореформенной России монография Д.Д. Федотова и книга Т.И. Юдина о психиатрии в более поздний период, до 1940-х годов>24. Однако обеим книгам уже более полувека. История психиатрии нуждается в пересмотре в свете последних исторических исследований, достижений медицинской историографии, наконец, произошедших в стране политических перемен. Что же касается работ на других языках, то здесь первое место по охвату материала и интерпретации следует отдать статьям американской исследовательницы Джулии Вейл Браун. Она сосредоточила внимание на институционализации психиатрии в пореформенный период, вплоть до 1905 года. В отличие от нее, Кеннет Стивен Дикс изучал развитие психиатрических институтов и эволюцию отношения к душевной болезни в более ранний период — с Петровского времени до середины
XIX века. В своей истории российской психологии историк Дэвид Джоравский кратко останавливается и на развитии психиатрии>25.
Существующая литература связывает появление первых предназначенных для душевнобольных учреждений с реформами местного управления во время царствования Екатерины II. В 1755 году она основала региональные департаменты общественного попечения, вменив им в обязанность строительство домов умалишенных. К началу XIX века в стране существовало уже более сорока подобных заведений. Однако в обществе смотрели на них с нескрываемым ужасом и старались избегать любой ценой. В царствование Николая I правительство создало специальную комиссию для реформы домов умалишенных, но работала она крайне медленно. А в пореформенный период общественное образование и здравоохранение были переданы в ведение земств. В 1875 году правительство обязало земства обеспечивать всех душевнобольных медицинской помощью и дало средства на расширение существующих и строительство новых психиатрических больниц.
Обнаружив несовершенство тогдашнего здравоохранения, Крымская война побудила к развитию психиатрии, в числе прочих медицинских специальностей. В 1857 году в Санкт-Петербурге, в Медико-хирургической академии, открылась первая в стране университетская кафедра нервных и душевных болезней. Затем подобные кафедры появились в Казанском и Московском университетах. Однако предметом преподавания там была в основном неврология. По психиатрии читался лишь краткий курс, не сопровождавшийся клинической практикой; еще в начале 1880-х годов студенты кончали университет, не увидев ни одного душевнобольного. К тому же, до середины 1870-х годов психиатрические больницы представляли собой скорее приюты, места содержания душевнобольных, чем медицинские учреждения. Они находились в ведении Приказа общественного призрения и управлялись чиновниками без медицинского образования. В больницах широко применялись меры стеснения, что при недостатке медицинского персонала считалось неизбежным. Придя после окончания университета в 1875 году в Преображенскую психиатрическую больницу (единственную тогда в Москве общественную лечебницу), известный впоследствии психиатр С.С. Корсаков, услышал от работавшего там старого врача: «”В университете ведь вас мало учили психиатрии, вы даже, вероятно, не знаете, как связывать” — и первым уроком был урок связывания»>26.
Прежде всего психиатры добивались институционализации своей области. Профессор кафедры И.М. Балинский (1827–1902) создал первую в стране профессиональную ассоциацию психиатров (1862), первый съезд которой состоялся в 1887 году. Общероссийскую организацию — Союз отечественных психиатров и невропатологов — удалось образовать, после нескольких неудачных попыток, в 1911 году. В 1883 году начали выходить первые журналы по психиатрии, — один издавал преемник Балинского, профессор Медико-хирургической академии И.П. Мержеевский (1838–1908), другой — профессор Харьковского университета П.И. Ковалевский (1849–1923). В 1893 году в Москве из кафедры нервных и душевных болезней выделилась самостоятельная кафедра душевных болезней, а к началу XX века такие кафедры имелись в большинстве университетов.
Новое направление, созданное Айседорой Дункан и ее современниками, изменило не только наши представления об искусстве танца, но и наше отношение к телу, одежде, движению, стилю жизни. Эта книга — о переменах в двигательной культуре ХХ века, вызванных появлением «свободного», «пластического» танца, или «танца-модерн». В исследовании говорится об открытиях, которые совершила сама Дункан и ее коллеги по цеху (Эмиль Жак-Далькроз, Рудольф Лабан, Мери Вигман и другие), о ее популярности в России и ее многочисленных последователях, а также о том, как свободный танец развивался и трансформировался на протяжении столетия.
Эта книга – о культуре движения в России от Серебряного века до середины 1930-х годов, о свободном танце – традиции, заложенной Айседорой Дункан и оказавшей влияние не только на искусство танца в ХХ веке, но и на отношение к телу, одежде, движению. В первой части, «Воля к танцу», рассказывается о «дионисийской пляске» и «экстазе» как утопии Серебряного века, о танцевальных студиях 1910–1920-х годов, о научных исследованиях движения, «танцах машин» и биомеханике. Во второй части, «Выбор пути», на конкретном историческом материале исследуются вопросы об отношении движения к музыке, о танце как искусстве «абстрактном», о роли его в эмансипации и «раскрепощении тела» и, наконец, об эстетических и философских принципах свободного танца.
Книга, которая лежит перед вами, познакомит с историей гипноза, тайнами сознания и подсознания, видами внушения, методикой погружения в гипноз, углубления гипнотического состояния и выхода из транса.
Книга является первым в России историческим очерком трансперсонального проекта в российской культуре. Авторы книги, доктор психологических наук, профессор Владимир Козлов и кандидат философских наук Владимир Майков, проанализировали эволюцию трансперсональной идеи в контексте истории психологии, философии, антропологии и духовных традиций.Во втором томе исследуется русская трансперсональная традиция и выявляются общие характерные особенности трансперсональной парадигмы в России и трансперсонального мировоззрения нашего народа и великих российских мыслителей.
Осознаваемое сновидение есть сновидение, в котором спящий во время сна осознает, что видит сон. В таком сновидении спящий, достигая полной ясности сознания, с абсолютной уверенностью понимает, что все зримое и ощущаемое — сон, и эта необычная убежденность дает такой уровень свободы и личной силы, который недостижим в обычном сне. Эта книга уже является классическим произведением в области изучения сновидений и, наверное, еще долго будет оставаться одним из главных руководств для тех, кто следует по пути самопознания.
Жизнь – это наша марафонская дистанция. Если терять силы на стрессах и неприятностях, то едва ли мы доживем до достойного финиша. Успешный человек отличается от неуспешного не тем, что не падает, а тем, что умеет подниматься. Мудрый от обывателя отличается не тем, что не реагирует на стрессы и неприятности, а тем, что эта реакция скорее философская, чем злобная или страдальческая. Страхи, трудные люди, обиды, неуверенность, потери были и будут всегда. Вопрос только в том, управляют они нами или мы учимся управлять ими.Эта книга о том, как приобрести эти бесценные навыки.
Название этой книги говорит само за себя — «Как стать успешной стервой, которой все завидуют». Замечали ли вы, что «серую мышку» никто никогда стервой не назовет? А если женщина, наоборот, активно борется за «место под солнцем» и за свой «кусочек счастья» — пожалуйста, готов ярлык: стерва. Может быть, это слово имеет позитивный смысл?Автор полагает, что это безусловно так. Ведь основные черты характера стервы — самостоятельность, прагматичность, высокая адаптивность и беспощадность к себе. Стерва принимает важные решения сама, не перекладывая ответственность на чужие плечи.
Тебе не позволяли хотеть самому? Ты все время жил чужой волей, и поэтому ты сейчас уже не хочешь ничего? Ты разучился хотеть? Боишься выбирать и тебе уже проще жить, как все, и тихо все это ненавидеть?.. Но есть другое предложение: начинать жить снова, потому что сегодня – это не жизнь, а жить все равно хочется, и жизнь стоит того, чтобы ее прожить полной грудью, со всей скоростью! Начинается такая жизнь непросто. Она начинается с детства, а детство – с игры в «Хочу» и «Не хочу». И протестов против того, что «Надо».Эта книга о том, как научиться видеть завтра и сделать свою жизнь радостной!